Александр Лукьянов - Чёрная пешка

Что?

Отлично понимаю, что написанная мною книга останется практически невостребованной по двум причинам.

Во-первых, из-за содержания. Ну, кому, скажите на милость, интересно, что происходило много лет назад на Саракше? Двум-трем десяткам историков-параллелистов? Десятку заслуженных ветеранов-прогрессоров, из коих один, быть может, даже бывал там? "Да и вообще, - спросит рядовой обыватель, - что такое Саракш и где, собственно, это?" И будет, разумеется, абсолютно прав со своей точки зрения.

Во-вторых, из-за формы и стиля изложения. Ни в коем случае предлагаемую книгу не следует рассматривать как попытку создания высокохудожественного литературного произведения - я просто не смогла бы этого сделать. Я не обладаю ни малейшими писательскими способностями и на сей счет не строю иллюзий. Не надо также ждать от книги закрученного сюжета, контрастных персонажей и прочего - забавлять скучающих развлекательным чтивом, спекулируя на скандальной теме, я не хотела изначально.

И все же - пишу... Цитирую: "И наконец, "тройное правило", о котором все знают и которое всегда -- в бесплодных поисках Mensura Zoili -- забывают. НАДО БЫТЬ ОПТИМИСТОМ. Как бы плохо ни написали вы свою повесть, у нее обязательно найдутся читатели -- многие тысячи читателей, которые сочтут эту повесть без малого шедевром. В то же время НАДО БЫТЬ СКЕПТИКОМ. Как бы хорошо вы ни написали свою повесть, обязательно найдутся читатели, многие тысячи читателей, которые будут искренне полагать, что у вас получилось сущее барахло. И, наконец, НАДО БЫТЬ ПРОСТО РЕАЛИСТОМ. Как бы хорошо, как бы плохо ни написали вы вашу повесть, всегда обнаружатся миллионы людей, которые останутся к ней совершенно равнодушны, им будет попросту безразлично - написали вы ее или даже не начинали вовсе.

Dixi et animam levavi." [1] Борис Стругацкий. Комментарии к пройденному. Приложение к 14 тому Полного Собрания Сочинений А. и Б. Стругацких, Претория, 2211, с.344

Мне очень не хотелось бы, чтобы вы приняли книгу как беллетристическое сочинение о прогрессорах или прогрессорстве... и разочаровались. Не ищите здесь острого сюжета и драматических коллизий. Но это и не публицистика - сколько уж спекуляций создано за последние полвека на столь благодатной почве! Тогда что же перед вами? Трудно сказать. Возможно, полудокументальное произведение, поскольку все основано на подлинных материалах. При этом я старалась подвергать их минимальной обработке и лишь в тех случаях, когда иначе было никак нельзя. Здесь вы встретите цитаты из документов, сохранившихся в электронных архивах Большого Всепланетного Информатория и в уникальных (даже бумажных или дисковых!) формах. На основе ментограмм составлены текстовые реконструкции событий, причем я сохраняла за собою право на собственное восприятие и истолкование увиденного. Из ментограмм также взяты практически все изображения. Карты и схемы частично составлены мной, частью - заимствованы из различных источников. К сожалению, не всегда эти источники удавалось точно определить и указать их авторов. Я была бы очень благодарна специалистам, которые помогли бы в их отождествлении.

Людей, о которых я пишу, большей частью уже нет в живых. Если их потомки посчитают, что, высказывая в резкой форме личные мнения и впечатления, я чем-то оскорбила память ушедших - что ж, заранее прошу меня извинить, но иначе не смогла...

Как?

В начальной школе я одинаково относилась ко всем учебным дисциплинам, никакую из них особенно не выделяя. И, разумеется, как и большинство ребят, совершенно не представляла, чем буду заниматься, когда стану взрослой. Все началось с того, что в четвертом классе Учительница поручила мне составить генеалогическое древо семьи. Домашнее задание было встречено мною, помнится, без особенного энтузиазма. Я при подготовке расчертила экран таблицей и поплелась собирать данные о предках. То, что мой папа, Сяо По, встретился с мамой, Анной Всеславовной Луниной, когда они были еще студентами Целиноградского института наномедицины, я знала. Они многое рассказывали о своей молодости. А сведения уже о дедушках-бабушках по маминой и папиной линии ограничивались вполне логичными предположениями, что те существовали. Мама выдала всю необходимую информацию и тогда я даже не обратила внимание на то, что о родителях отца она рассказала куда подробнее, чем о своих. Особенно лаконичными были сведения об ее отце, моем дедушке, Всеславе Лунине. Мама даже не сообщила, какой была его профессия. Так что первым прикосновением к семейной Тайне это назвать нельзя. Учительница заметила, что ожидала большего, но родословие приняла.

В восьмом классе я долго не могла определиться между биопрограммированием и ксенобиологией. Судьбе, однако, оказалось угодным, чтобы интересы ученицы нанкинской школы изменились самым коренным образом. Когда отмечали мое пятнадцатилетие, один из одноклассников сделал оригинальный подарок. Писатели-историки Аркадий и Борис Стругацкие оставались кумирами старшего поколения, но их творчеством интересовались и некоторые мои сверстники. В день рождения я стала обладателем роскошного пятнадцатитомника сочинений Стругацких, изданного на настоящей бумаге в стиле конца 20 - начала 21 века!