Евгений Филенко - Блудные братья

— Знаете что, доктор Кратов, — сочувственно сказал Тонг. — Я не самый лучший исповедник на острове. А вот не хотите ли поговорить с учителем Ольгердом Бжешчотом? Он прекрасный психоаналитик, правда — детский, но зато один из лучших в своей области…

— Я так и знал, что вы примете меня за юродивого, — фыркнул Кратов. — Не следовало мне перелагать свои проблемы на вас… Вы спросили, к чему я клоню? Я честно пытался объяснить. Вот уже несколько месяцев я на Земле. Как предполагалось — в безопасном удалении от галактических процессов и катаклизмов… Но я все время настороже. Я напряженно жду подвоха. Куда бы я ни пошел, я ловлю себя на том, что пытаюсь разглядеть, какую беду мне предстоит опередить и предотвратить.

— В таком случае, остров с тремя сотнями детей должен был бы стать последним местом, куда вам следовало бы направиться на этой планете, — сказал учитель Тонг слегка напряженным голосом.

— Вы снова путаете, — возразил Кратов. — Я не приношу несчастья. Я следую за ними. Я на них указываю. Я не мина замедленного действия, а компас и лекарство в одном флаконе.

— Здесь только дети и животные, — сказал Тонг. — Да еще мы, десяток умных, осторожных и предусмотрительных взрослых. Никаких несчастий здесь и быть не может.

— Удивительно, — рассмеялся Кратов. — Как порой трудно поменять местами причину и следствие… Ничего еще не случилось, учитель. Может быть, и вовсе не случится. Ведь я уже здесь, и, вполне возможно, этого достаточно… В конце концов, мне нужно было попасть на остров, где скрывается от мира, от меня и от себя мой старинный чруг, которого я не видел двадцать лет. Вы говорите, что никогда не видели здесь ни одного отшельника и вообще хотя бы кого-то, отдаленно с моим другом схожего. Но все же я здесь, а не там, где мне следовало быть. Что это значит?

— И что же все это значит? — терпеливо спросил Тонг.

— Дети, животные и горстка умных взрослых… И еще кто-то в лесу. Кто торит звериные тропы, не желает показываться, но по ночам из хулиганских побуждений стучит в окна и стращает малолеток. А также способен генерировать эмо-фон и воспринимать оный.

Тонг коротко улыбнулся.

— Вам доводилось бывать в диком, первозданном лесу?

— И многажды, — сказал Кратов выжидательно.

— Я имею в виду: в настоящих, лишь слегка и с краешку тронутых цивилизацией джунглях Индокитая? Вы как опытный исследователь космоса и просто разносторонне образованный человек должны помнить, что биосфера Земли почти не имеет аналогов в экзобиологни по своему разнообразию. Земля — один из немногих уголков мироздания, где до сих пор сохранились и благополучно сосуществуют одна разумная раса и три биологических царства эукариот, и почти четыре десятка биологических типов, отдельные из которых дошли до нас в неизменном виде от начала времен! Вас удивляет, что в этих джунглях могут обитать существа — безусловно, не являющие собой никакой угрозы детям! — которых вы никогда прежде не видели даже на картинках, и которые могут вести себя так, как вы себе и вообразить не в состоянии?

— Не удивляет. Я давеча уже имел удовольствие послушать птичку, которая ревет, как голодный ишак…

— А вы знаете, что некоторые животные, на первый взгляд весьма примитивно организованные, могут генерировать сложный, многослойный спектр эмоций?

— Дьявол! — Кратов хлопнул себя по лбу. — Ну конечно же! Звериный эмо— фон! Понимаете, я нормально воспринимаю эмо-фон некоторых китов, слона и гориллы…

— На этом острове нет ни одного слона и гориллы, — сказал учитель Тоыг. — И никто еще не сообщал мне, что в лесу могут водиться киты. Самое крупное дикое животное — пожалуй, бинтуронг. Бионты, разумеется, намного крупнее.

— Конечно, ото были не киты, — рассеянно промолвил Кратов. — Хотя от этого вашего Майрона можно ждать чего угодно…

Он уже несколько мину г. наблюдал за беспорядочными перемещениями Грегора от одной компании к другой. «Губернатор» выглядел чрезвычайно озабоченным — намного сильнее обычного. И его беснокойство мгновенно передавалось каждому из учителей, к кому бы он ни обращался.

— Перед тем, как была основана Ферма, — говорил Тонг, — остров подвергся тщательным исследованиям. Здесь практически не сохранилось ядовитых насекомых. Ядовитые пресмыкающиеся оттеснены в самую глушь, ибо истребить их начисто означает разрушить сложившийся биоценоз: тотчас же расплодились бы какие-нибудь крысы…

Грегор уже стоял возле них, набычившись и комкая бейсболку в руках. Похоже, он колебался, говорить ли при посторонних.

«Началось», — подумал Кратов.

— Что случилось? — спросил он, вскакивая на ноги. — Выкладывай, не чинясь.

— Может быть, ничего страшного, — торопливо сказал Грегор. — Может быть, я чего-то не знаю… Рисса исчезла, — закончил он с отчаянием в голосе. — Никто не видел ее после захода солнца.

Первый раунд — короткие пять минут — как и положено, был разведкой сил и способностей противников. В зрелищном смысле ничего особенного он не представлял, более напоминая собой замысловатый танец с редкими, в одно легкое касание, ударами, и не ударами даже, а намеками на удары, обозначенными угрозами без сколько-нибудь зримого воплощения. Публика скучала. Кое-кто бесцельно бродил между кресел, кое-кто начинал посвистывать. Потом начался спектакль — два договорных круга по два раунда каждый, единственная цель которых — доставить удовольствие тем, кто означенного удовольствия жаждет.

— Значит, так, — деловито сказал Рыжий Черт. — Сначала ты, Зверь, гоняешь Серпа по рингу. Два раунда и ни секундой больше. И чтобы без глупостей. Серп, мать твою, не вздумай своевольничать, как в прошлый раз, ты меня понял?

— Понял, — пробурчал Серп Люцифера, без грима и боевого костюма выглядевший вполне миролюбиво и даже застенчиво. — Что уж я, по-твоему…

— Люди придут развлечься, — с нажимом сказал Рыжий Черт. — И десяток минут вы будете их развлекать. Как два коверных клоуна.

— Может, я какой-нибудь стишок забавный продекламирую? — фыркнул Зверь-Казак.

— Нет, в другой раз, — осадил его Рыжий Черт. — У нас там девочки будут в антрактах, они за тебя и споют, и спляшут. А твое дело — после того, как отровняешь Серпа, самому два раунда получать от него той же монетой.

— Вообще-то наш рейтинг вдвое выше, — с сомнением заметил Толстый Оскар, менеджер Серпа.

— Сказал тоже — вдвое! — захохотал Ахонга, менеджер Зверя. — У нас рейтинг попросту нулевой. Мы же, лунная холера, новички…

— Зато мы старше, — добавил Зверь-Казак.

— Плевать на рейтинг, — отмахнулся Рыжий Черт. — Все должно быть честно. Пришли двое мужиков подраться. Пришла толпа народу поглядеть, как они подерутся. Так не превращайте драку в грязную потасовку. Сделайте из нее зрелище. Доставьте людям радость, удовлетворите их тягу к прекрасному… Ты чего, Зверь, косоротишься?