Морин Макхью - Дитя миссионера

- Хочешь красоты, пойди на рынок и купи картину, - отвечает Барок.

- Мне не художество нужно, а точность!огрызается хорек. - Откуда я знаю, что ты не у рыбака срисовал Хеккер?

Черный рынок навигационных карт! Может, Барок направит меня к кому-нибудь, кто их провез контрабандой или как еще добыл. Я мог бы отработать проезд отсюда…

- Хотелось бы побольше знать о твоем источнике, Барок, - говорит хорек, постукивая себя по зубам.

- Он из Орденов, - сообщает Барок. - Больше ничего сказать не могу.

Тот; что в желтом, спрашивает:

- Ты мне говоришь, что член ордена продает карты? Несмотря на наложенное заклятие?

- Я не сказал «член ордена», - отвечает Барок. - Я сказал «человек из ордена».

- Что-то тут нечисто, - замечает хорек, и я безмолвно соглашаюсь.

Барок пожимает плечами:

- Не хотите - не берите.

Но купол его лысины блестит и лоснится в свете лампы.

Хорек поднимает глаза на Барока. В этой комнате хорек - сила: остальные ждут, что он скажет или сделает, Барок обращается к нему, желтый у него шестеркой. Эти люди приплыли на лодках. Лодки, которые куда-то плавают, на этих островах означают деньги, а также, быть может, влияние в Навигационных орденах. А Барок - Барок живет в трущобе. Мелкое ничтожество, пытающееся что-то продать крупным хищникам. Хет, ну и влип же я!

Хорек думает, остальные ждут.

- Ладно, Я их возьму на проверку. Если эти окажутся точными, поговорим насчет следующего комплекта.

- Нет, - возражает Барок. - На проверку я даю Хеккер, за Лилиану ты мне платишь двести.

- А если я просто заберу карты? - интересуется хорек.

- Ты моего источника не знаешь, - в полном отчаянии отвечает Барок.

- Да? И кому же ты их еще сможешь продать? Орденам? - спрашивает хорек скучающим голосом,

- За Лилиану - две сотни, - упрямо повторяет Барок. Хорек сворачивает карты.

- Это вряд ли, - отвечает он ласково.

У меня отказывают колени. Я сражался в бою, однажды выгнал вора из склада, но такого не делал никогда. И все же я тянусь к мечу.

- Скажи своему варвару, чтобы не лез! - резко говорит хорек. У желтого в руке нож, у других тоже. Мне не надо повторять два раза.

- Они бесплатно не отдаются! - кричит Барок! - У меня были расходы, я… я должен заплатить людям, Стерлер! Если я не заплачу, ты никогда новых не получишь! Они точные, я клянусь, точные!

- Насчет новых мы и поторгуемся, - говорит хорек и кивает остальным. Они встают и идут к выходу.

Я знаю, что Барок сейчас прыгнет, хотя глупее ничего не придумаешь. И он прыгает, пытаясь скрюченными пальцами вцепиться в хорька. Я думаю, он только хочет отобрать карты - не может смотреть спокойно, как их уносят, - но желтый реагирует немедленно. Я вижу блеск металла из-под его балахона» хотя Барок, наверное, не видит. Удар не слишком хорош, потому что все пьяны, а Барок - мужчина мясистый. Рукоятка торчит из его брюха в области печени, и Барок отшатывается к столу. Он еще не знает, что это нож - иногда ножевые раны ощущаются как удар кулаком.

- Я не отдам! - кричит он. - Я расскажу про вас Ордену! Тут он видит нож, и винного цвета пятно на темной одежде, и раскрывает рот - розовый, мокрый, беспомощный.

- Выясни его источник, - говорит хорек.

Хальци смотрит с тупым лицом. Я не хочу, чтобы она видела. Я помню, каково это - видеть.

Желтый берется за нож и держится, приблизив лицо на полшага к Бароку. Слышен запах дерьма. Барок смотрит на желтого с обвисшим лицом, не веря, и начинает бессмысленно лопотать. У некоторых в момент смерти отказывает разум.

- Кто тебе их дал? - спрашивает желтый.

Из-под ножа хлещет артериальная кровь, смешанная с темной, желудочной. Барок молчит. Может быть, он не хочет выдавать племянницу, но я думаю, он просто потерял рассудок от страха. И кишки уже опорожнил. Желтый поворачивает нож, и Барок вопит, потом снова лопочет, и в слюне пока еще нет крови. Он хочет рухнуть на колени, но нож не пускает, и Барок повисает мясной тушей на крюке.

Хальци скорчилась, завернувшись в вуаль. Она боком, по-крабьи, пробирается подальше от этих людей, держа руки за спиной, натыкается на мою ногу и застывает, тихо вскрикнув.

Хорек поворачивается к нам.

- Что тебе известно?

Я небрежно, насколько это получается, пожимаю плечами.

- Он нанял меня сегодня, а зачем - не сказал. Он глядит на: Хальци. Я. говорю:

- Ее он нанял сразу после меня.

Барок начинает повторять: «Не надо, не надо, пожалуйста, не надо», и не может остановиться, и мелкими движениями хватается за живот, но подальше от ножа, будто его боится.

- Скажи, кто тебе их дал, - требует желтый. Барок не понимает.

- Перестаньте, перестаньте, не надо, не надо, - лепечет он. «Умри, - думаю я..- Умри, жирный, пока еще ничего не сказал!»

- Твою мать, - говорит хорек. - Ты все испортил. Я шепчу Хальци:

- Кричи и беги наверх.

Она поднимает на меня глаза, но не двигается с места.

Желтый кричит Бароку в лицо:

- Барок! Слушай меня! - Он дает ему пощечину. - Кто тебе их дал? Хочешь, чтобы я перестал? Скажи, кто дал тебе карты!

- Помогите, - шепчет Барок. Теперь у него изо рта идет кровь. Тени от лампы лежат густо, большое брюхо в красном балахоне оказывается на свету, и из него начинает выступать мясо и кишки. Вонь оглушает. Один из гостей отворачивается и блюет; вонь усиливается.

- Говори, кто дал тебе карты, и мы приведем лекаря, - обещает желтый. Врет. Для лекаря уже слишком поздно. Но умирающий ничего не теряет, если поверит. Он косит в сторону Хальци. Он понимает, что происходит, чего они требуют? Барок облизывает губы, собираясь заговорить. Этого я допустить не могу. И потому я насвистываю - пять чистых диссонансных.нот,--- пробуждая заклинание у меня в черепе - то, которое поглощает энергию, свет и тепло. Свет гаснет.

Черно. Звездной магией легко пользоваться, это создать ее трудно.

- ПРОКЛЯТИЕ! - кричит кто-то в. темноте, и слышен вопль Барока - высокий белый шум. Что-то падает, я толкаю Хальци к лестнице и хватаю меч. От страха я еле могу двигаться. Может быть, если бы не Хальци, я бы и не шевельнулся, но иногда ответственность берет верх над моей истинной натурой.

Сталкиваюсь с кем-то в темноте, бью плашмя мечом по лицам, какой-то крюк рвет мне куртку, рубашку и перевязь под ней, обжигает бок. Потом становится свободно.

- Лестницу, перекройте лестницу! - кричит хорек, но я уже взваливаюсь на нижнюю ступеньку.

Темнота длится только несколько мгновений. Это заклинание свистунов, куда лучше действующее против настоящей энергии вроде освещения Двоюродных, чем против природных вещей вроде лампы, и оно меня всегда изматывает. Я поворачиваюсь на лестнице, как раз когда возвращается свет. Ослепленный на миг, я бью клинком по пламени и с брасы-ваю лампу. По полу разливается горящее масло, тот, что в синем, закрывает лицо, Барок - помоги ему боги - корчится на полу.