Гордон Диксон - Шторм времени

– Значит, ты хочешь переправиться через реку? – спросила она после того, как я рассказал ей о том, что видел. Я пожал плечами.

– Это необязательно, – ответил я. – Мы можем пойти вверх по течению или вниз и где-нибудь даже можем наткнуться на мост. Но лето не будет тянуться бесконечно, и чем дольше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь в том, что мы должны идти на восток. По-моему, там мы скорее найдем какую-нибудь большую цивилизованную группу людей, переживших шторм времени.

Таким образом решение было принято – более или менее. Я вслух обрисовал наши дальнейшие планы, а Мэри и девочка слушали. Собаки, конечно, могут плыть. Равно как и Санди и мы, взрослые – или, скорее, двое взрослых и один подросток, то есть девочка. Уэнди, снаряжение и припасы придется переправить на плоту. Если на плоту предстоит переправлять лишь наши пожитки и Уэнди, то, значит, плот потребуется небольшой. К счастью, у нас был молоток и даже немного гвоздей, хотя в конце концов я решил приберечь гвозди и для вящей безопасности связать бревна плота собачьими цепями.

Как уже упоминалось раньше, я с нетерпением дожидался ночи и Мэри. Однако выяснилось, что Уэнди то ли начала чем-то там заболевать, то ли просто переутомилась в дороге. Короче, Мэри дала понять, что сегодня ночью будет занята семейными делами. Поэтому, чтобы не терять времени понапрасну, я воспользовался долгими сумерками, спустился на пляж и начал собирать бревна для плота, а потом стал обрубать их топором Мэри до одинаковой длины.

Санди и девочка отправились со мной, и в конце концов я развел костер и продолжал работать при его свете даже после того, как солнце окончательно скрылось за горизонтом. А кончилось все тем, что мы разбили там наш собственный лагерь.

Уже перед тем как отправиться на боковую, я кое-о-чем вспомнил.

– Слушай, – сказал я девочке, глядя поверх костра на нее и примостившегося рядом с ней Санди, – в ту ночь мы покинули плот ящериц в ужасной спешке. Помню, я тащил тебя за собой к берегу, но вот совершенно не помню, хорошо ли ты плаваешь – или даже умеешь ли ты плавать вообще. Так как? Сможешь переплыть реку?

Я ожидал, что она либо кивнет, либо отрицательно покачает головой. Но, к моему удивлению, на сей раз она ответила:

– Я остаюсь.

Я несколько мгновений недоуменно пялился на нее.

– То есть как это ты остаешься? – наконец взорвался я. – Ты что же – думаешь, будто можешь оставаться одна по эту сторону реки? Так вот, выбрось это из головы. Ты идешь с нами.

Она помотала головой, но смотрела при этом не на меня, а на пламя костра.

Я сидел, глядя на нее, и от злости у меня просто не было слов. Затем, фигурально выражаясь, я взял себя в обе руки и попытался говорить спокойно.

– Послушай, – начал я, стараясь говорить как можно убедительнее. – Мы уже давно вместе – ты, я и Санди. Но ничто не может продолжаться вечно. Ты ведь наверняка сознавала, что рано или поздно мы встретим других людей и присоединимся к ним или они присоединятся к нам...

Я продолжал говорить, спокойно и убедительно, используя все те же доводы, которые приводил сам себе вчера, и, как мне казалось, справлялся довольно неплохо. То, что я говорил ей, было всего лишь здравым смыслом, и я постарался ей это объяснить. Не говоря уже о возрасте и поле, у любого человека в одиночку было куда меньше шансов выжить. Что она будет делать? Но даже оставляя в стороне практическую сторону дела, то ведь и Санди будет скучать без нее. Да если уж на то пошло, и мне будет здорово ее не хватать...

Я говорил довольно искренне, и мне даже стало казаться, что я понемногу убеждаю ее, но тут она внезапно встала и вышла из отбрасываемого костром круга света, оставив меня на полуслове.

Я смотрел ей вслед в темноту. Какая-то ледяная мерзость вдруг выпорхнула из ночной тьмы и уселась мне на грудь. И тут я наконец понял: она и впрямь собирается сделать то, что сказала.

Через час после рассвета наше снаряжение, собаки и все остальное были на берегу-Мэри и Уэнди смотрели, как я заканчиваю строить плот. Смотрели и в меру сил помогали. Первой заговорила о девочке Мэри.

– По-моему, – сказала Мэри, глядя туда, где на бревне сидела девочка и гладила лежащего у ее ног Санди, – каждый должен вносить свою лепту.

– Она с нами дальше не идет, – сказал я. Мэри недоуменно уставилась на меня.

– Не идет? – переспросила она. В ее голосе прозвучали странные нотки – нотки, которые могли означать что угодно. Лично я этого определить не мог. – Надеюсь, ты это не серьезно?

– Я-то, может, и не серьезно, – сказал я. – Зато она – серьезно.

– Вот как? – протянула Мэри. Она снова взглянула на девочку. – Это ее идея?

– Вот именно.

Мэри немного постояла, задумчиво глядя на девочку.

– Нет, – наконец сказала Мэри. – Она пойдет. Лично я больше ничего не сказал. Я полностью сосредоточился на завершении плота. Когда работа наконец была закончена, мы спустили его на воду, погрузили наши пожитки и обе тележки. Плот – квадрат из довольно приличной толщины бревен размером почти десять на десять футов – держался на воде вполне прилично. Для Уэнди оставалось еще полно места – хотя малышка была бледна как полотно и явно до смерти перепугана перспективой переправляться через реку на качающемся деревянном плоту.

Пока Мэри уговаривала и утешала ребенка, я взял шесть собачьих цепочек, которые остались после завершения плота. Из трех я сделал петлю-удавку и накинул Санди на шею. Потом привязал к ним остальные три и обмотал конец вокруг толстого бревна, которое леопарду сдвинуть с места было явно не по силам. Затем я подошел к плоту и забрал с него «двадцать второй» и коробку патронов.

– Что ты делаешь? – Мэри перестала успокаивать Уэнди и уставилась на меня. – Ведь он мой. Ты же сам мне его подарил.

– А теперь забираю обратно, – сказал я.

И пошел прочь, не дожидаясь ее реакции. Девочка уже стояла возле Санди и рассматривала цепи – сам же Санди, когда я их на него надевал, даже глазом не моргнул. Он беззаботно нежился на солнышке. Я подошел к девочке и сунул ей в руки ружье и патроны.

– Стрелять со временем научишься, – сказал я. – Держи патроны сухими и трать только тогда, когда действительно не остается другого выхода. Независимо ни от чего, перед тем как заряжать ружье, всегда сначала убедись, что патроны не грязные. И вообще следи, чтобы грязь не попала в ствол. Если ствол все же запачкается, возьми из рюкзака кусок веревки и привяжи к его концу тряпичку. Пропусти веревку сквозь ствол и несколько раз протяни через него тряпку – до тех пор пока внутри он не станет блестящим, если поднять ружье вверх и посмотреть сквозь дуло на свет. Впрочем, ты сама видела, как я это делаю. Все поняла?