Гордон Диксон - Шторм времени

Уэйти закашлялся, и в уголках рта появилась розоватая пена.

– Он просит, чтобы вытащили нож, – жалобно сообщил мне Алан. – Как вы думаете, стоит его вытащить или нет?

Я внимательно посмотрел на Уэйти. Совершенно ясно, что теперь уже без разницы – вытащим мы нож или нет. Лезвие пробило легкие, и они быстро наполнялись кровью. Уэйти взглянул на меня с выражением панического ужаса в глазах. Он был самым тихим из людей Тека и, возможно, самым молодым. Я так и не смог понять, действительно ли он был таким же, как остальные, или, попав в их компанию, старался быть как все.

Ни я, ни кто-либо другой ничего бы не смогли для него сделать. Я стоял, глядя на него и ощущая собственную беспомощность. Может быть, вытащи я лезвие из его груди, он умрет быстрее, и это станет в определенном смысле благом для смертельно раненного.

– Если хочет вытащить нож, пусть вытаскивает, – кивнул я.

Алан отпустил Уэйти. Тот с трудом поднял руку, ухватился за рукоять, но сил вытащить нож уже не хватило. Алан протянул было руку, чтобы помочь товарищу, но заколебался, снова потянулся к ножу, но у него опять не хватило духу, и он жалобно взглянул на меня.

Тогда я протянул руку и ухватился за рукоять. Сначала лезвие не поддавалось, но потом неожиданно легко выдернулось. Уэйти вскрикнул – скорее, попытался вскрикнуть, – но крик больше всего напоминал хрип. Он чуть отодвинулся от Алана и нагнулся вперед, словно его вот-вот должно было вырвать. Но это была не тошнота. Он просто тяжело обвис на руках у подхватившего его Алана, взгляд его при этом оставался спокойным и сосредоточенным, а потом прямо у нас на глазах он начал умирать.

Впечатление было такое, будто он потихоньку уходит от нас. Его лицо все больше расслаблялось, а взгляд постепенно расфокусировывался, пока не стал окончательно бессмысленным, а потом Уэйти.., умер. Алан аккуратно опустил тело на дно кузова.

Я отвернулся и спрыгнул вниз. Билл стоял рядом с грузовиком, а Санди с любопытством обнюхивал одно из мертвых тел. И тут до меня внезапно дошло.

– Девчонка! – крикнул я Биллу. – Где девчонка?!

– Не знаю, – ответил Билл.

Я обогнул пикап и бросился бежать по каменистому склону, начинающемуся по другую сторону пикапа, – туда где она исчезла.

– Девчонка! – кричал я. – Девчонка!

Ее нигде не было. Я нашел еще одно мертвое обезьяноподобное создание, но ее найти не мог. Я бегал взад и вперед среди валунов, поднимаясь все выше по склону, а потом совершенно неожиданно чуть не споткнулся о нее. Она сидела на небольшой площадке между валунами, прислонившись спиной к одному из них, и одна ее нога чуть выше колена была перетянута оторванным лоскутом рубашки.

На мгновение мне показалось, что она мертва, как и Уэйти. Мгновение, ставшее самым ужасным в моей жизни. Меня как будто переехали пополам. Но тут она повернула голову, взглянула на меня, и я понял – она жива.

– О, Господи! – воскликнул я.

Я опустился возле нее на колени и обхватил ее руками, твердя себе, что больше никогда не отпущу ее от себя. Никогда. Но, сжимая ее в объятиях, я чувствовал, что она напряжена и неподатлива, как пойманное в ловушку животное. Она не шевелилась, но и не расслаблялась, и в конце концов именно это более менее привело меня в чувство. Мне не хотелось отпускать ее, но и сжимал я ее уже не так сильно.

– Ты в порядке? – спросил я. – Почему не откликалась?

– Меня зовут Эллен, – напомнила она.

– И всего-то?! – Я снова крепко сжал ее. – Хорошо! Отныне ты будешь Эллен. Только так и буду тебя называть!

– Как ты меня будешь называть – не имеет никакого значения, – сказала она. – Я в любом случае не собираюсь оставаться.

Она все еще была напряжена и холодна. Я выпустил ее и выпрямился, чтобы видеть лицо, но выражение на нем было столь же неподатливым, как и ее тело.

– Что ты имеешь в виду? Как это – не собираешься оставаться? – Она явно несла какую-то чушь. Очевидно, повредила ногу или ее ранили, но вряд ли это что-то серьезное.

– Мы с Теком уходим. Мы уже решили, – сказала она. – Мы только хотели дождаться, когда ты пройдешь сквозь эту туманную стену, и убедиться, что с тобой все в порядке. Санди можешь оставить себе. Все равно он вечно путается под ногами и мешает.

Она повернулась, ухватилась за край валуна, у которого сидела, и поднялась, стоя на одной ноге.

– Помоги добраться до пикапа, – попросила она.

От ее безумного сообщения у меня в голове все смешалось. Я уставился на ее перевязанную ногу.

– Что с ногой? – машинально спросил я.

– Попали камнем, немного ободрали кожу, так что ссадина слегка кровила. Я перевязала ее, но в принципе это обычный синяк.

– Ну-ка попробуй встать на нее. – Я поддерживал разговор чисто автоматически. – Может, она сломана.

– Нога не сломана. Я уже пробовала. – Она обеими руками ухватилась за мою руку. – Просто больно ходить. Помоги-ка.

Я обнял ее за талию и повел, прыгающую на одной ноге, рядом с собой вниз по склону. В конце концов мы добрались до пикапа, и я помог ей забраться в кабину. Я все еще действовал рефлекторно, не в силах поверить в то, что она мне сказала, особенно теперь, когда я наконец осознал, насколько она мне дорога. Это было примерно то же чувство, которое я испытал по отношению к Уэйти, только усиленное, наверное, в миллион раз. Но были вещи, которые требовали от меня принятия решений.

Ричи и Алан все еще сидели в кузове рядом с мертвым Уэйти. Я взглянул на них. Кто-то должен был провести грузовик обратно сквозь туманную стену и доставить в лагерь девчонку и Уэйти. Ричи не был ранен, но взгляд у него оставался каким-то странным.

– Ты сильно ранен? – спросил я Алана.

– Ранен? – переспросил он. – Я вообще не ранен.

– Довольно меня дурить, – сухо сказал я. Он, кажется, ничего не понял. – Твоя голова! Что у тебя с головой?

– Голова? – удивленно переспросил он, приложил руку к голове, а когда снова взглянул на ладонь, то увидел, что она в крови. Лицо его побледнело.

– Что за черт? – воскликнул он. – Что... – Он снова протянул руку к окровавленной голове, чтобы ощупать рану, но спохватился, явно боясь обнаружить что-то страшное...

– Вот это-то я и имел в виду, – сказал я, забрался в кузов и, склонившись над ним, попытался определить глубину раны. Но волосы были в запекшейся крови, так что я ничего не увидел.

– Чувствуешь боль? – спросил я, ощупывая его голову пальцами.

– Нет.., нет.., да! – вдруг взвизгнул он. Я убрал руки.

– Очень больно? – спросил я. Он явно был растерян.

– Кажется. Не очень, – ответил он. – Но я почувствовал, когда вы коснулись раны.

– Ладно. Приготовься, потому что сейчас я дотронусь до нее еще раз.

Я еще раз прошелся пальцами по его голове, жалея о том, что не сообразил захватить с собой бинты и воду. На сей раз он не дергался, значит, я, похоже, ухитрился не сделать ему больно. Все, что мне удалось нащупать, так это большущую шишку и сравнительно неглубокий порез.