Лариса Хващевская - Последнее хокку. Сборник рассказов

© Лариса Хващевская, 2019

ISBN 978-5-0050-3090-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Друзья называли ее на японский манер Майко, хотя на самом деле ее звали Майя. Но если и правда у человека есть предыдущие воплощения, Майко явно была прежде японкой, или, учитывая силу характера, японцем. Может, даже самураем. Все японское тревожило ее душу, начиная от цветущей сакуры и заканчивая величественной Фудзиямой. И поэтому, не раздумывая, она закончила филологическое отделение института стран Азии и Африки и стала переводчицей. Настоящим фанатичным профессионалом. Майко была обладательницей иссиня-черных волос и глаз «цвета неба», как говорилось в одном хорошем советском фильме. Роста она была небольшого, как настоящая японская женщина, но фигурой обладала настолько ладной, что все время вызывала восхищенные взгляды сильной половины человечества и тяжелое недоброжелательство его половины прекрасной. Кто сказал, что красивым женщинам везет в личной жизни? «Да отрежут лгуну его гнусный язык!» Жизнь красивой женщины складывается трудно. И не стоят под окнами поклонники в очереди. И не борются за нее соперники на рыцарских турнирах. Всем абсолютно понятно, что такая женщина недоступна и наверняка кем-то занята. В итоге в жизни Майко зависти и сплетен было много, а любви до обидного мало.

«Дэру куи ва утарэру», – как говорили ее любимые японцы, или «Торчащий кол сбивают».

Но, несмотря на свою любовь ко всему японскому, этого постулата японского общества она не принимала. Майко не собиралась отступать от амбиций и становиться «как все». А потому продолжала гордо возвышаться над толпой, и маленький рост совсем не мешал ей. Поэтому, когда в бархатный сентябрьский денек мягкий голос с легким японским акцентом сообщил, что ей присуждена премия «Нома» за лучший перевод стихов Ёдзи Аракава, Майка минут пятнадцать носилась как угорелая по квартире. Чем повергла своего кота в состояние шока. Обычно невозмутимый, как японский император, он был вынужден запрыгнуть на единственный книжный шкаф и оттуда совершенно круглыми от ужаса ярко-синими, как у хозяйки, глазами наблюдал за ее странным танцем. Кот породы ацекет с полосками на спине и пятнами на брюшке, с чуть косящими глазами появился у Майко совсем крошечным, и был назван панибратски Мотей. Но кот подрос, и стало понятно, что кличка совершенно не отражает его глубокий внутренний мир. И Майко торжественно нарекла его Ямомотя Курасава, что в переводе с кошачьего означало Мотя – красавчик.

Потом было по-японски скромное, но совершенно пьянящее вручение премии, еще более радостный чек и ощущение не напрасно прожитой жизни.

В тот вечер, с которого все собственно и началось, к ней завалилась соседка с бутылкой вполне приличного шампанского.

Соседка Гела (не путать с булгаковской ведьмой), была полной противоположностью Майко. Она была высокая крашеная блондинка с черными бровями. Бороться с Гелой было все равно, что бороться с торнадо. Они дружили в детстве – это, пожалуй, все, что их связывало. Гела не терзалась поисками смысла жизни и потому жила легко. Чем несказанно удивляла Майко. В ее телефоне всегда был нужный человек на любой случай в жизни. Правда, как казалось Майко, сформировалась у Гелы некая зависимость от этого изобретения человечества. Во всяком случае, телефон она почти не выпускала из рук. И звонки раздавались довольно часто. Связями она обрастала легко. Со всеми через минуту знакомства и без приглашения переходила на «ты». Майко, чтобы облагородить в своих же глазах это ее качество, называла Гелу аутентичной. Но некоторые Гелины поступки ее все же коробили. Сидение Майко за книгами Гела делом не считала. Переживала за ее личную жизнь и давала ей бесконечные и абсолютно невыполнимые советы, которые Майко с изумлением выслушивала. И если Майко развивала в себе переводческий талант, то Гела обладала феноменальной способностью выходить замуж и менять мужей. Гела была замужем 3 или 4 раза. И это только официально. Первым был мужчина из кафе, который опрокинул на нее тарелку с супом. Как потом весело рассказывала Гела, она ему при этом немного помогла. Он повез ее менять платье, и, видимо, процесс этот его увлек. Был в ее списке гинеколог, которому Гела пришла на прием (осмотр затянулся тогда на полгода). Водитель, к которому, перепутав такси, села блондинка, он не знал точного маршрута следования и проездил примерно месяцев пять. И это не считая пары случаев, когда мужей вылавливали частым бреднем интернета. Вообще за нумерацию Майко не ручалась, потому что давно уже не могла выстроить эти истории в хронологическом порядке.

В общем Гела ворвалась с криком:

– Тебя показывали по телеку!

Кроме бутылки в руках у нее был большой коричневый почтовый конверт. Майко изобразила подобие улыбки и обреченно пошла на кухню.

– Ты же знаешь, я не пью, – ворчала она.

Майко достала бокалы и поставила их на стол.

– А я что? Пью? – обиделась Гела и сбросила сидевшего на кожаном диванчике кота. Тот мяукнул, передернулся всем телом и мрачно отправился в комнату. Майко подумала, что если б она была переводчицей с кошачьего, то сейчас узнала бы о Геле много нового.

– Ну, просто сиди, – между тем разрешила Гела. – Ну, и скучная ты, Майка. Знаешь, люди, которые не пьют, вызывают у меня подозрение.

– Ну, да. «Что-то, воля ваша, недоброе таится в мужчинах, избегающих вина, игр, общества прелестных женщин, застольной беседы».

– Вот всегда ты умеешь красиво сказать мою мысль.

– Сформулировать.

– Не занудствуй.

– И это не я сказала.

– А кто? – равнодушно спросила Гела, увлеченно открывая бутылку.

– Булгаков.

– Ну, – Гела подняла бокал, – за тебя. Теперь мужики повалят.

Они чокнулись. Майко сделала глоток, Гела выпила содержимое до конца.

– Кислятина! Но жить можно.

– А это что? – Майко кивнула на конверт.

– А! – Гела бросила его на стол. – Это тебе принесли. Тебя не было. Пришлось взять. Может, это уже от поклонников?

Майко посмотрела на место, где должен был быть адрес. На конверте значились только имя и фамилия отправителя Сатоси Танака. Записка была короткой. Майко-сан просили перевести хокку малоизвестного, но очень талантливого поэта Сатоси Танака, так как отправитель и автор уверен, что только ей под силу сделать так, чтобы японская музыка зазвучала в русском исполнении. В конверте оказалась тоненькая тетрадка. Видимо, Сатоси Танака выбрал жемчужины из своего творчества. Майко хотела хотя бы мельком взглянуть на исписанные иероглифами листы, но Гела мешала ей сосредоточиться. История, которую она с живостью рассказывала, наконец стала пробиваться до нее.