Гордон Диксон - Вечный человек

Телефон все звонил. Джим выплыл из темной глубины сна и непослушными пальцами нашарил светящуюся кнопку у основания аппарата. Звон прекратился.

— Уандер слушает, — буркнул он.

На экране показался незнакомый офицер.

— Отдел назначений, майор. Лейтенант Ван Ли. Корабли лаагов у нашего сектора границы. Их больше трех десятков. Сбор по тревоге, сэр.

— Понял.

С чего бы лааги начали переводить дополнительные корабли на участок, прилегающий к североамериканскому сектору? Теперь понадобится общий вызов летного персонала — даже тех, кто, как и он, всего шесть часов назад вернулся с патрулирования этого участка.

Но это же лааги — их, как всегда, не понять. Неважно, нападают они или убегают, смысла в их действиях не уловить.

— Вы должны явиться в комнату для совещаний «К» в четыре ноль-ноль. С личным снаряжением.

— Понял.

Джим неловко перекатился на живот и сощурил глаза, чтобы разглядеть время на часах при подсветке телефонной кнопки. Ему удалось различить цифры на наручном коммуникаторе — три двенадцать. Времени хватит.

— Вопросы есть, сэр?

— Все ясно, лейтенант, — сказал он.

— Отлично, сэр. Конец связи.

Телефон умолк. Какое-то мгновение желание спать, как гигантское черное болото, грозило засосать Джима; однако он резко стряхнул его заодно с одеялом, сел, по-прежнему в темноте, на край кровати и потер лицо.

Наконец он включил свет, встал, принял душ, оделся. Бреясь, Джим разглядывал себя в зеркале. Все то же грубоватое, квадратное лицо с крупными чертами, но морщинки в уголках рта и между бровями, под курчавящимися на лбу растрепанными черными волосами, спросонья глубже. «Дело не в выпивке», — подумал он. Он теперь пил только в увольнении. В остальное время не тянуло. Просто он спал как бревно — и бревно это насквозь пропиталось водой и тонуло в каком-то бездонном озере.

Он не выдохся, нет. Там, на границе, он был прежним. Но чего-то ему не хватало, а чего, Джим и сам не знал. Он прямо-таки ощущал эту пустоту — похоже на то, когда сводит от голода желудок. Но голод тут был ни при чем — питался он регулярно; и женщины были ни при чем, что бы ни говорили друзья, — в увольнении он без всяких проблем находил себе подружек. Чего ему не хватало, так это ясности. Весь смысл в том, чтобы за спиной была стена, к которой можно прислониться, а впереди — дело, которое нужно сделать, и чтобы его и вправду можно было сделать, а не вести бесконечную войну без надежды на успех, хотя кругом все уверены, что война сама по себе оправдывает их существование. Он хотел чего-то добиться и найти кого-то, кто понял бы эту его потребность.

Джим встал и начал собираться на задание.

Уже одевшись, он пристегнул снаряжение: личное оружие, набор болеутоляющих средств и зеленый квадратный контейнер размером с ноготь, в котором хранилась икс-капсула. Выйдя из комнаты, прошел по длинному коридору сквозь спящий офицерский корпус и через боковую дверь шагнул в предрассветную тьму и дождь.

Он мог попасть в здание оперативного отдела по внутренним коридорам, но через площадку было ближе, а дождь и свежесть ночи должны были разбудить его и прогнать остатки сонливости. Как только Джим шагнул за дверь, в лицо ему хлестнула гонимая ветерком неразличимая пелена дождя. Сквозь нее через площадку смутно виднелись огни окон Оперативного отдела.

В отдалении слева прокатился гром. Звук казался слегка металлическим — такой слышен в горах, на большой высоте: там, за дождем и темнотой, были Скалистые горы. Над ними — облака. А над облаками, до самой границы, простирался на световые годы космос — там-то Джиму и надо быть еще прежде, чем рассветет, там, на невообразимой высоте, над этой площадкой, над этими домами, этими горами и этой Землей.

Он вошел в Оперативный отдел, предъявил документы дежурному офицеру и поднялся на лифте на четвертый этаж. Матовая панель двери комнаты для совещаний «F» пропускала в коридор резкое внутреннее освещение. Он постучался и вошел, не дожидаясь ответа. Комната была заполнена его товарищами — пилотами и их стрелками.

— А, Джим! — сказал полковник, проводивший инструктаж. — Тебе не сюда. Сегодня тебя ждут в комнате «К».

О, черт — он и забыл. Джим вышел. Комната «К» находилась этажом ниже и дальше по коридору. На этот раз он вошел в нее, даже не стучась, — и замер на месте. Как и во всех комнатах для совещаний Оперативного отдела, меблировка была скудна: один стол и много стульев. В комнате присутствовали двое: генерал Луис Моллен, заместитель начальника Оперативного отдела, и незнакомая женщина.

Моллен, кругленький и плотный, как мяч для лечебной физкультуры, и с таким же мячом в качестве головы, расположился за столом. Вполоборота к нему сидела женщина в летном костюме. Стройная, с высоким лбом, она выглядела лет на двадцать пять. Нежная кожа и ясные глаза наводили на мысль, что большую часть жизни она провела в четырех стенах, укрытая от непогоды. У нее были светлые, слегка рыжеватые волосы, зеленовато-голубые глаза и правильные черты лица, чуть выдающаяся линия скул плавно переходила в маленький упрямый подбородок. Это вроде бы не особо примечательное лицо производило впечатление силы и решительности.

— Извините, что не постучался, сэр, — растерялся Джим.

— Неважно, — ответил Моллен. — Заходи.

Джим направился к столу. Моллен и женщина встали. Они пристально смотрели на него, а Джим не сводил глаз с женщины. Ее летный комбинезон был подогнан по фигуре, так что она явно была не из гражданских, которым в отделе снабжения подбирали одежду ради подобных случаев. Тем не менее она казалась чужой в Оперативном отделе, и Джим, несмотря на отупляющую усталость и внутреннюю пустоту, почувствовал укол внезапного беспричинного раздражения от ее присутствия здесь во время тревоги. Слишком уж бодрой и деловитой она выглядела для такого раннего часа. Моллен, конечно, выглядел так же, но это совсем другое дело.

Джим остановился напротив стола.

— Джим, — сказал генерал низким голосом, не меняя серьезного выражения на круглом, курносом лице. — Познакомься с доктором Мэри Гэллегер. Она из Бюро гериатрии.

«Ну да, конечно», — кисло подумал Джим, протягивая ей руку. Мэри Гэллегер была почти одного с ним роста, а его пять футов десять дюймов — почти предел для пилотов, которым приходилось умещаться в командном кресле тесной кабины истребителя; да и рукопожатие у нее было крепкое. И все же... «Только посмотрите на нее», — думал Джим; его все еще раздражало, что женщина не старше его, полная жизненных сил, посвятила себя последним годам чьих-то дряхлых и тусклых жизней. Настоящая похитительница тел [1]— оттаскивает стариков прямо от края могилы ради нескольких месяцев или лет существования.