Нэт Прикли - Проклятие

По всей видимости, перед правителем лежал обширный морской залив. Но постоянно дующие в сторону побережья ветра исправно, год за годом, десятилетие за десятилетием, столетие за столетием сносили сюда всякий плавающий по поверхности мусор, постепенно превращая морской залив в огромный отстойник. Колышущаяся в обозримом пространстве поверхность была слишком рыхлой и ненадежной, чтобы служить опорой для ног, но слишком толстой, чтобы под нее можно было забросить снасть, добраться сквозь нее до мелководных моллюсков или разглядеть цель для остроги.

Найл отошел от древнего пирса на несколько сотен шагов, чтобы рабочие не отвлекали его своими разговорами, вырыл в песке удобные выемки для ног и встал на колени. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, потом закрыл глаза и привычным усилием воли избавился от мечущихся в черепной коробке мыслей.

В ментальном мире свои законы.

Если обычный взгляд на некотором расстоянии не обнаружит разницы между гнилым пнем, кучкой песка или серой ящерицей, то на ментальном плане эти существа несопоставимы. Именно существа, поскольку все разумы, способные посещать мир мыслей знают — даже неодушевленные в привычном понимании предметы имеют пусть простенькое, но сознание. Именно поэтому камни, вода, песок, горы оставляют на ментальном плане свой след.

«Мертвый» для обычного человека песок, имеющий только зачаточное сознание, кажется при этом черным, не менее «мертвые» гнилушки, на самом деле усеянные пирующими микроскопическими организмами — мельчайшими искрами жизни, становятся серыми, ящерица с ее достаточно развитым сознанием — светлым пятном, а человек или смертоносец и вовсе сияют, как факел в ночи. Это от обычных глаз жертву можно спрятать за кустом или под навесом — но сознание, сильное развитое сознание не спрячешь!

Возможно, именно с этим и связан тот печальный факт, что привычные к материальному миру люди в свое время проиграли склонным к ментальному восприятию окружающего паукам войну за право называться венцом природы.

Несколько минут Найл наслаждался состоянием небытия, полного покоя; отсутствием любых неприятностей и проблем. Потом позволил сознанию свободно растечься в стороны, развеяться, раствориться в окружающем мире. Теперь он видел темную пустыню, по которой тут и там передвигались ослепительно яркие светлячки. Впрочем, пустыня заполняла далеко не весь видимый мир. Изрядная его часть оказалась не просто серой, а светилась легким гнилушечным светом. Этот свет имел форму кленового листа, вытянувшего свои острия в сторону поселения, а комлем уходящего за горизонт.

Посланник толкнул сознание вперед, убирая его раскинутую над пустыней часть и переводя ее вперед, на светящийся «кленовый лист». Основание листа расширилось, он стал больше, сдвинулся назад, но его светящееся основание все равно уходило за края видимой части мира.

— Уходите отсюда, господин, — легла ему на плечо мозолистая ладонь. — А то духи болота утащат. Они могут.

— Какие еще духи? — устало отмахнулся Найл.

— Они живут там, — работник с тяжелой золотой цепью на шее и в пластинчатой золотой юбке махнул рукой в сторону плавучего гнилья. — Они невидимы, питаются камнями и способны утащить в тину даже взрослого человека. Днем они бродят далеко от берега, но ночью приходят к домам и ищут заблудшие души, чтобы заманить их к себе, оставив тело пустым и бессмысленным.

— Хорошо, я ухожу, — Посланник поднялся на ноги и бросил последний взгляд на вонючую равнину. Ему уже не раз приходилось пользоваться своим умением уходить в ментальный мир, чтобы выбирать дорогу в дальних переходах. Он знал, что его вытянутое изо всех сил сознание способно увидеть искры жизни на расстояние в три дневных перехода. Это означало, что гнилой «отстойник» тянется намного дальше.

Найл двинулся в сторону храма, размышляя над возможностью выбраться из неожиданного заточения. Если двинуться вдоль побережья на эти самые «три дня», то затем можно будет сделать остановку и еще раз прощупать возможные пути движения. Будет замечен темный край болота — можно идти дальше. Нет — придется возвращаться. Опыт правителя подсказывал, что шесть дней пути — это предел для человека, несущего все припасы на себе.

Посланник вошел под прохладные своды храма, вскинул голову к распятому на кресте триединому богу.

— Что скажешь, Господь? Что посоветуешь?

— Вы вернулись вовремя, правитель, — услышал он голос одитора. — Я предлагаю пойти немного перекусить, а заодно попытаться вместе обдумать сложившуюся ситуацию.

— Еда! — обожгло Найла воспоминанием.

— Сегодня утром вы угощали меня рыбой. Кто ее ловит? Как?

— Зачем вам это, правитель? — не понял Верховный одитор.

— Еда и вода, — потер виски Посланник. — Вот два условия, необходимых, чтобы выбраться отсюда. Я пойду по берегу. Если мне удастся ловить хоть по одной рыбешке в день, остальное мои ноги сделают сами.

— Мы не умеем ловить рыбу, — покачал головой хозяин дома. — На болоте это совершенно невозможно.

— Но ведь вы угощали меня рыбой!

— Мы не ловим ее сами, — признался одитор. — Мы вымениваем ее у духов болот.

— Каких еще духов?!

— Никто не знает, как они выглядят. Возможно, они вовсе невидимы. Болота гладкие, на них нет укрытий. Но духи живут именно там. Они питаются камнями. У нас вдоль болота всегда лежит несколько камней. Когда духи испытывают чувство голода, они приходят ночью на берег, забирают себе камни, а вместо них оставляют рыбу. Это случается не очень часто, но хоть раз в два-три дня несколько рыбешек нам достается.

— Плохо, — вздохнул Найл. — Камни мне с собой не унести. Ладно, тогда возьму еды, сколько смогу, воды и пойду так.

— Я не отпущу вас, правитель, — решительно замотал головой хозяин. — Вы не знаете дороги, не знаете, что вас ждет впереди. Вы погибнете. Умрете от голода или от жажды. Я не могу этого допустить. Вы наша единственная надежда на избавление от Проклятия.

— Ничего, не пропаду, — махнул рукой Посланник. — Не первый раз. Я умею «чувствовать» дорогу на три дня вперед. Пойду вдоль берега, пока хватит припасов, потом «прощупаю», что ждет впереди. Если впереди, в двух-трех днях окажется море, то такой переход можно и на голодный желудок совершить… Выйду на берег, там попытаюсь на мелководье моллюсков собрать или рыбку выудить. Надеюсь, тонкую волосяную нить и несколько маленьких золотых пластин с крючками вы для меня сделаете?

— Ну, нет, — отрицательно покачал головой одитор. — Мы не станем делать ничего подобного. Это слишком рискованно. А вдруг там не окажется этих самых «молюсков»? Вдруг рыба не захочет попадаться на золотую приманку? Вы выйдете на берег голодным, уставшим. У вас не останется времени на поиски чего-нибудь съестного. А берег моря… Что, если именно там прячутся на день болотные духи? Или в воде живут страшные хищники? Вы погибнете, правитель, у вас не останется сил ни на возвращение, ни на борьбу с врагами. А вместе с вами погибнет и наш мир. Проклятие уничтожит его.