Нэт Прикли - Ристалище

Посланник сам не заметил, как заснул.

Удивленная Райя положила его набок, подсунув под голову чью-то мягкую котомку, прикрыла своим одеялом. Минут через десять, озябнув на влажном ветру, решила спрятаться к правителю под одеяло. А еще через десять минут, зараженная его безмятежным спокойствием, заснула сама.

— Поднимайся, Посланник, Солнце встает.

Найл сморщился, уселся — от долгого лежания на жестком дощатом полу жутко болели плечо и бедро. Рядом сонно протирала глаза Райя.

Корабль стоял, прижавшись бортом к высокому крутому берегу, под раскидистой кроной старого клена. Носовой канат обвивал толстую липу немного выше по течению, кормовой — держался за молодую березу.

Правитель зевнул, встряхнулся и рывком вскочил на ноги.

— Как доплыли?

— Два раза на мель садились, — признала хозяйка корабля. Но не сильно, команда столкнула.

— Главное, успели вовремя, — махнул рукой Найл, оглядываясь в поисках своей котомки.

— Посланник, — неуверенно начала надсмотрщица, — я нагрубила тебе ночью…

— Да, — кивнул правитель, — я помню. Хозяйка корабля тяжело вздохнула и опустилась на колени, ожидая заслуженной кары.

— Назия, — пообещал ей правитель. Когда я в следующий раз пойду в Дельту, то возьму тебя с собой. У меня сложилось ощущение, что Великая Богиня слишком благосклонна к тебе. Пусть посмотрит на свою любимицу поближе.

— Вы возьмете меня с собой в Дельту, к Великой Богине? — Назия снизу вверх заглянула в глаза Посланника.

— Да, — кивнул он и отвернулся к Райе: — выбирайся на берег и жди нас там, мы сейчас соберемся.

— А что мне делать сейчас? — продолжала требовать внимания морячка.

— Ложись спать, — пожал плечами Найл. — У тебя был трудный день.

В первую очередь правитель коснулся каждого палочкой с мазью, потом, как и остальные братья по плоти, разделся, взял пучок копий и привязал его за спиной. Тунику надел сверху.

Для того, чтобы сделать оружие не очень заметным, древки копий пришлось немного подрезать, а полы туники немного удлинить. Теперь острия выступали лишь чуть-чуть выше плеча, и закрывались от посторонних глаз узлом котомки. Вы не будете меня наказывать? — Назия по-прежнему стояла на коленях.

С копьями за спиной Найлу оказалось не по силам ни присесть, ни согнуться.

Он смог только похлопать девушку по макушке и сказать:

— Назия, ты любимица Великой Богини. Согласись, наказывать любимицу Богини, это не самая хорошая идея.

— Вы на меня не сердитесь?

— Нет, конечно, — усмехнулся Найл. — Просто я больше не сяду на твой корабль.

— Нет! — морячка метнулась вперед и поймала правителя за руку. Придумайте другое наказание, мой господин!

— Потом, — пообещал Найл, — после того, как мы сходим в Дельту. Помоги мне выбраться, а то такое чувство, будто к столбу привязали.

Только после этой просьбы морячка поднялась с колен и едва не на руках вынесла правителя на берег.

— Сколько вас еще ждать?! — недовольно фыркнула хозяйка солеварни.

— Простите, госпожа, мы торопились как могли, — Найл первым покорно склонил свою голову и на всякий случай еще раз напомнил: — я твой покорный раб.

— Ну, ладно, — смилостивилась Райя и протянула руку тыльной стороной ладони вверх.

Найл принял протянутую руку и почтительно поцеловал.

Надсмотрщица довольно хмыкнула, повернулась и пошла вперед. Похоже, новый вид приветствия пришелся ей по вкусу.

Сразу за прибрежной растительностью началось поле, покрытое золотистыми колосьями пшеницы. Райя быстро нашла тропинку между делянками, вышла на более утоптанную тропу, и уже по ней вывела «своих работников» на дорогу. Вроде бы, у берега лазутчиков никто заметить не успел, а здесь, на большаке, это уже не имело никакого значения. Они шли из пустыни, с солеварни, в город, чтобы немножко поторговать.

Эту дорогу Найл помнил. Здесь за прошедший год не изменилось практически ничего: те же пахнущие сладостью яблоневые и абрикосовые сады, те же виноградные лозы на взгорках. На своих местах остались и поля, местами располосованные длинными грядками, местами засеянные пшеницей и ячменем. Вот только людей почему-то не встречалось. Если раньше в каждом саду, на каждом поле постоянно трудилось хоть несколько земледельцев, то теперь за час пути нигде не промелькнуло ни единого работника.

Солнце поднялось над горизонтом достаточно высоко, чтобы прогреть озябших за ночь братьев и подсушить их туники.

Пареньки взбодрились и отнюдь не напоминали слуг, измученных долгим путем через пустыню. Только привязанные к спинам копья придавали походке некоторую неестественность, которую можно было бы списать на усталость.

Дорога повернула, и все тут же вытянули шею, вглядываясь в далекие развалины. Годовалые пареньки впервые видели город, в котором росли и трудились их родители, и который оказался под пятою жестокого захватчика.

Отсюда, издалека, удавалось различить только иззубренную полосу на фоне голубого неба, да овальный купол дворца Смертоносца-Повелителя, выделяющийся своей правильностью по сравнению с окружающими руинами.

— Уже скоро, — утешающе сообщила Райя. Можно подумать, путники и вправду ноги еле передвигали! В сравнении с многокилометровыми переходами по горам и пустыням, которые достались на долю этих ребят, два часа неспешной прогулки по ровному утоптанному тракту казались просто отдыхом.

Еще минут пять, и закончились справа и слева ровные линии садовых деревьев. Впереди на поляне стоял одноэтажный дом с узкими горизонтальными бойницами вместо окон. На улице, под тентом, покамест не отдыхало никого, но из распахнутой настежь двери доносились громкие голоса. Последовала зычная команда, в дверь высунулась лохматая голова.

— А, аквяа отан юкли? — узнавающим тоном сказал воин.

— Да вот, еще кое-что прикупить надо, — ответила хозяйка солеварни.

— Турук, соль на брекн, — сообщил воин кому-то внутри дома, потом помахал Райе рукой: — Трони алсон, туру прес!

И исчез обратно в доме.

Вот только тут до Найла и дошло, что же всегда казалось таким странным в поведении Райи. Она разговаривала с северянами! Она прекрасно понимала их речь, а они понимали ее!

В первый раз слова незнакомой речи Найл услышал под обрывом пустынного плато, после битвы. Тогда он только по жестам понял, что его захватили в плен. Потом были пленные рыбаки, просьбы которых стали понятны только из мысленного контакта, последнего пленного он тоже допрашивал, прощупывая сознание. Соленый помнит двух захваченных северян — моряки их языка тоже не понимали. Тем не менее хозяйка солеварни легко общалась с пришельцами и в первый, и во второй визит в город, да и сейчас явно не заметила никакой разницы в языках.