Нэт Прикли - Демон

Первыми на вечернюю площадь пришли «жертвенные люди». Тщательно отмывшиеся, в новых белых туниках, они смиренно шествовали в последний путь — но души их метались в беспокойстве. Разумеется, они знали, что сейчас, в ближайшие часы обретут бессмертие, соединятся в единое целое с высшими существами, правителями вселенной и любимцами Богини. Но понимали и другое: с этого часа их самих, во плоти — с руками, ногами, головой, больше не станет. Миг преобразования приближался неведомым, желанным и страшным мигом.

Посланник Богини, он же Смертоносец-Повелитель, спустился с башни, приблизился к смертниками на несколько десятков шагов и опустился на землю, поджав под себя ноги.

Саму Джариту Найл поначалу не разглядел. Девушка облачилась в длинную, темную тунику, распустила волосы и почти совершенно растворялась в стремительно гаснущих сумерках. Такими же неприметными были и шедшие за нею барабанщики.

Полторы сотни людей столпилось на широкой пустынной площади вокруг сложенного костра, недоуменно оглядываясь. Пустота, тишина. Только теплый пустынный ветер шелестит невидимым песком.

В сгустившейся тишине оглушающе прокатился одинокий удар барабана. Потом еще один. Еще, еще.

Вскоре стало слышно, как каждый громкий, редкий удар предваряет тихая мелкая дробь. Невольно прислушиваясь к разрезающим тишину звукам, правитель вдруг заметил, как его дыхание начинает подстраиваться под удары. Два удара — вдох, два удара — выдох. Удары шли немного чаще, чем обычные вдохи и выдохи, и от избытка воздуха в голове немного помутилось. В паузах между гулкими сотрясениями к мелкой дроби добавились более частые удары. Поначалу еле слышные, они постепенно обретали звук и четкость.

Послышался тихий шорох — из дверей Черной Башни, из окружающего кустарника, из темных улиц выхлестнулся серый поток смертоносцев и растекся вокруг площади. Толпу людей в центре взорвало чувство бесконечной радости, восторга — и одновременно взметнулось к ночному небу пламя костра.

Пожалуй только Найл заметил, как выбегающие на площадь пауки изливали в людскую толпу заряды живой энергии, мгновенно переполнявшие души и вызывавшие чувство беспричинной эйфории. Не дожидаясь никаких команд, люди начали кружиться в прощальном танце. Бой барабанов убыстрялся. Исчезли гулкие и монотонные редкие удары, на первый план вышел более частый ритм, сопровождаемый мелкой дробью.

Пауки уловили нужную частоту, подстроились под него, посылая в танцующих людей резкие волевые и энергетические импульсы.

Перекаченная энергией, завороженная вращением и отдавшаяся барабанному бою толпа окончательно потеряла рассудок. Из более глубоких, бездумных чувственных пластов подсознания наружу стала выпирать обычно подавленная, но способная подавить любой разум сексуальная составляющая. В ментальном плане всех людей, независимо от пола, окрасила эротическая жертвенность доведенной до экстаза женщины, которая желает отдаться вся, без остатка, утонуть в объятиях, умереть в них.

Они страждали быть разорванными, поглощенными своими любовниками, перед ликами которых умирали в бешеном танце. Вот одна туника взлетела в воздух, другая. Алые блики огня заплясали на обнаженных телах.

Джарита тихо и незаметно увела своих барабанщиков, но разъяренный танец продолжался. Даже Найл ощутил, как его самого захватывает всеобщее сумасшествие, как нарастает желание и твердеет плоть.

Вот мужчина вырвался из общего водоворота, кинулся к плотному ряду пауков, упал на колени, широко раскинув руки. Смертоносцы кинулись вперед, закрыли его собой, и спустя мгновение отскочили на свои места. Мужчина бесследно исчез, оставив после себя только короткий крик сладострастия. Еще один человек кинулся к паукам, еще — отдельные стоны слились в единый восторженный вой…

Прошли считанные минуты — и площадь опять погрузилась в безмолвный покой. Исчезли среди зарослей и улиц сытые пауки, скрылись в подземельях Черной башни хранители мертвых. Только раскиданные тут и там белые туники выдавали недавнее присутствие на площади множества людей но слуги Джариты в темных балахонах уже крались по темной земле, собирая последние свидетельства закончившегося праздника и бросая их на угли догорающего костра.

Они быстро собрали белые туники смертников — пламя ненадолго вспыхнуло вновь, чтобы спустя минуту опасть, уничтожив последние следы существования полутора сотен человек. Праздник закончился.

На опустевшей площади остался только коленопреклоненный Посланник Богини. Смертоносец-Повелитель, постепенно возвращающийся в облик человека.

В голове Найла не имелось ни одной мысли — да и кто из смертных способен мыслить, пережив торжество Мертвых?

Он сидел, позволив своему сознанию растечься во все стороны, воспринимая все ментальные колебания, струящиеся в ночи. Ему очень хотелось ощутить хоть какие-то признаки посмертного перевоплощения: свет ауры, сияние души, просто блик те-плоты, которая могла бы остаться от сгинувших в небытие двуногих — и не находил ничего.

Полторы сотни двуногих исчезли бесследно, словно и не жили никогда на поверхности прекрасной планеты.

Или они все-таки смогли воплотиться в души смертоносцев, готовых выступить в долгий и тяжелый поход?

Во дворец правитель вернулся только под утро, и первое, что услышал, войдя в покои — это тихое всхлипывание жены.

— Что случилось, Ямисса, — сел он рядом с нею на постель и крепко прижал к себе.

— Я, — тихонько всхлипнула княжна, — я, чтобы праздника не видеть… Я решила посетить свой замок… Замок отца, в княжестве… Найл, он спит… Он спит с простой служанкой!

— Вот видишь, — погладил Посланник жену по волосам. Вот видишь, ты уже начинаешь понимать, чем приходится расплачиваться за постижение таинств. Ничего не поделаешь — ведь ты сама же хотела знать все, что доступно мне. Теперь тебе придется вести себя как настоящей правительнице… Запомни, моя любимая: вокруг нас очень много преданных и хороших людей. Они не станут хуже оттого, что тебе стали известны их маленькие сокровенные секреты, оттого, что ты начинаешь понимать их слабости и мотивы их поступков. Твое знание чужих секретов никак не должно повлиять на твое отношение к близким и дорогим людям. А их тайны обязаны умереть в твоей душе. Немедленной каре подлежит только предательство.

Армия шла к Приозерью пешком, через пустыню, и только Найл и Стив отправились в это путешествие на пузатом и неуклюжем купеческом баркасе. Стив — потому, что задержался со сборами своих летательных аппаратов, с выбором пятерых помощников.

Кстати, Найл впервые увидел, чтобы молодые смертоносцы добровольно согласились служить под командованием двуногого. Пауков с Вернувшим Истину было трое, а двое большеголовых плечистых олигофренов ухаживали за отчаянно воняющими в садке порифидами и помогали таскать тюки с уложенными шарами.