Нэт Прикли - Демон

Обычно он излечивал или, по крайней мере облегчал страдания раненых на поле битвы — но в этот раз, после того, как горячка боя улеглась, рана на голове дала о себе знать сильнейшими болями, и помогать другим Найл никак не смог. С первыми лучами света стали просыпаться легко раненые, просить есть или попить — на торопившиеся на выручку братья никакими припасами себя обременять не стали.

В нарастающем кошмаре Найл мог только прикрывать глаза, взывать к Великой Богине о терпении и надеяться, что помощь от Поруза подойдет как можно быстрее.

Внезапно в душе Посланника возникло острое чувство опасности — настолько сильное, что он обнажил меч и подтянул к себе щит, тревожно оглядываясь по сторонам.

— Опасность, опасность, — наконец правитель понял, что эмоция рождается у него в сознании.

В прямой мысленный контакт вступил Дравиг, который стремился передать Найлу все то, что происходит в оставшемся воинском лагере. Обычно не Посланник подключался к объединенному сознанию пауков, а они подключались к нему, резко усиливая ментальные способности, но теперь все было наоборот.

Дравиг пытался передать ему не просто картинку того, что видит сам, а долину глазами сразу всех смертоносцев. Найл с непривычки никак не мог сосредоточиться, настроиться на нужное состояние, и видел то глянцевые спины жуков-бомбардиров, засевших в высокой болотной траве и прикрывающих оборону со стороны реки, то шерифа Поруза, который стоит у повозки Стива и что-то ему объясняет, то затаившихся в траншеях стрелков, то бегущих в ужасе ремесленников, то ровный прямоугольник фаланги, и ползущие на него по полю вездеходы…

— Вездеходы!

Шок от увиденного мгновенно поставил все на свои места, и Посланник Богини осознал картину поля надвигающейся битвы целиком.

Два вездехода ползли по полю справа и слева от пыльной серой ленты дороги, а за ними медлительной трусцой двигалась похожая на стаю зеленых навозных мух армия дикарей.

На глазок их казалось около трех сотен человек. Многие из них сжимали в руках мечи, однако большинство предпочитало в качестве оружия копья или небольшие каменные топорики на длинной рукояти.

На пути врага замерла фаланга из трехсот строевых копейщиков. Они стояли по всем правилам, плотной «черепахой» создав единое целое, мощную стену, которую, казалось, не способна проломить ни одна сила.

Ремесленники, в отличие от воинов, в свои силы особенно не верили, и спешили разбежаться кто в сторону болотной травы, а кто в сторону леса, явно надеясь раствориться среди буреломов.

Вездеходы катились прямо на фалангу, защищавшую ворота в лагерь. Расстояние быстро сокращалось.

— Бегите! — попытался мысленно крикнуть Найл.

— Бегите, бегите, — вторили ему смертоносцы. Копейщики стояли. Триста метров, двести, сто пятьдесят. Они дружно, единым движением опустили копья, нацелив острия на накатывающиеся вездеходы.

Их было два, внешне почти одинаковых. Вездеход высшей защиты отличался только вдвое большей шириной гусениц — что поделать, за толщину брони приходится платить лишним весом.

Сто метров. Найл заметил мелкое искрение на стволах излучателей, и копейщики начали падать. Ровными рядами, как и стояли. Несколько секунд — и трехсот храбрых воинов, готовых отдать жизнь за свою землю, не стало. Вездеходы прокатились по рассыпавшимся доспехам и стали заворачивать в сторону дороги. Они явно считали, что очередная битва с безмозглыми и безоружными средневековыми феодалами закончилась.

Дикари, похоже, считали точно так же, поскольку примерно треть из них потянулась в лагерь и принялась шнырять по палаткам, а две трети повернули за вездеходами, выстраиваясь им в хвост плотной толпой.

— Дравиг, арбалетчики! — взмолился Найл. — Они должны меня услышать. Направь все силы, разумы всех пауков на передачу приказа арбалетчикам…

Вездеходы катились по дороге — впереди высшей защиты, позади легкий. Следом топали дикари. Ни те, ни другие, ни третьи пока не видели, что лесной участок дороги заставлен крупными каменными надолбами.

— Дорога! — изо всех сил старался донести до стрелков свой приказ правитель. Дорога чуть выше лагеря. Цель на дороге, чуть выше лагеря.

Правда, пока там были только вездеходы, которые неторопливо двигались наверх. Вот они проехали, к намеченному Найлом месту приблизились дикари.

— Залп!

Посланник Богини увидел, как на ровном склоне холма внезапно появилось множество темных точек, почти одновременно щелкнули тетивы сотни арбалетов, и несколько десятков дикарей упали на месте. Точки на склоне исчезли, а дикари замерли в недоумении, не желая поверить в то, что с ними произошло. Ведь умирать на поле боя обязаны другие, а не они!

Появилось еще несколько десятков голов, мелькнули стрелы.

Это лучники-лесачи, им не нужно по полминуты арбалеты перезаряжать. Упало еще несколько дикарей. Оставшиеся возмущенно взвыли и повернули в сторону холма.

— Залп!

Вихрь арбалетных болтов еще раз проредил темную толпу, но перелома в ее сознании еще не произошло, дикари еще мнили себя непобедимыми и пыталась развернуться для атаки. Вот, наконец, и вездеходы заподозрили неладное, стали неуверенно заворачивать с дороги вправо.

Лучники выглядывали часто, стреляли каждый сам по себе. Результат их огня казался не очень заметен, зато и уследить, где и когда выскочит очередная голова было совершенно невозможно. На склоне тут и там стали появляться желтые проплешины — вездеходы начали ответный огонь.

— Залп!

Почти наполовину опустошенные ряды дикарей заколебались. Странное зрелище — порыв для атаки уже угас, бежать они еще не готовы психологически, а залечь под потоком стрел не догадываются.

— Залп!

Дикари покатились с холма назад, но вездеходы стояли и практически непрерывно вели огонь. Трава желтела и осыпалась пылью, брустверы траншей потекли, как песок — но люди, люди продолжали выглядывать, выпускать стрелу кто в цель, а кто хотя бы в направлении цели, и тут же прятались назад.

Вот плечи стрелка вдруг остались без головы, а тело безвольно сползло вниз. Вот тоже самое случилось с другим… Но чаще всего моменты выстрелов излучателей и выглядывания лучников из траншеи по времени не совпадали — и стрелки оставались целы и невредимы.

Вот терпение водителей вездеходов лопнуло, и тяжелые машины двинулись вперед, готовые стрелять в упор и давить неуловимых арбалетчиков гусеницами.

Найл ощутил, как в животе засосало легким холодком, словно он проглотил пригоршню ночной изморози, а окружающий мир начал постепенно светлеть.

— Нет! Великая Богиня, о нет! Только не сейчас…

Со звоном рассыпались монеты по каменному полу. Граф де Сен-Жермен, окинув Посланника Богини взглядом, с удивлением приподнял брови и положил меч на стол: