Нэт Прикли - Вождь

Все понятно: добыче самое время умереть и перейти в желудки своих убийц. Зеленые тролли не собирались сегодня ни с кем вступать в схватку — они хотели просто перекусить, и всем своим видом говорили: уходите и не мешайте! Члены вашей стаи мертвы: быстренько погорюйте и убирайтесь прочь! Мы хотим есть!

Однако братья по плоти уходить пока не собирались — и Калла, и Навул, да и Посланник Богини нуждались в отдыхе.

Ящерки, пританцовывая от нетерпения, начали возмущенно попискивать: поведение чужаков им совершенно не нравилось. Смелых зверьков становилось все больше, они уже во множестве бегали по соседним комнатам угрожающе разевая свои маленькие масти, а при появлении братьев не выскакивали наружу, и лишь отскакивали к стенам и громко пищали. Паутина на окне шахты начала постепенно выпячиваться наружу — и хотя Найл прекрасно знал, что силы, способной разорвать паутину толщиной в четверть мизинца в мире никогда не существовало, не существует и существовать не может, ему все это совсем не нравилось.

— Вы позволите, мой господин? — вежливо поинтересовался шериф Поруз.

— Разумеется, — кивнул правитель.

На этот раз не ящерицы неожиданно сыпались на головы путников, а сами путники спокойно и привычно подготовили нападение. И никаких беспорядочных и бестолковых ударов больше не было: десять смертоносцев перебежали на потолок, вышли в комнату и коридор и дружно ударили вниз парализующей волей. После этого следом пошли люди, собирая малышей с пола, сворачивая им шеи и скидывая в уголок. Несколько минут — писк и гомон вокруг лагеря затих и наступила полная тишина.

— Затяните двери паутиной, — распорядился шериф. — Объявляю два дня отдыха. У нас много пищи и воды, и все мы сильно измотались. Пара суток пойдет всем на пользу.

Единственным приятным моментом оказалось то, что запекаемые над огнем целиком ящерки обладали удивительно вкусным, нежным и чуть солоноватым мясом.

— Даже не верится, — покачала головой Нефтис, — такие мерзкие существа, и такие вкусные.

— Это как раз нормально, — усмехнулся Найл. — Вообще, самым вкусным мясом в мире считается свинина. Но чем эти животные питаются — лучше никому не знать.

Утром третьего дня братья по плоти со свежими силами сделали быстрый рывок в оставшейся неосмотренным угол здания, после чего направились прямо к лестнице. Никакого подвоха путники не ожидали, поэтому высунувшаяся им навстречу рыжая морда с толстыми и короткими слизистыми усами оказалась полной неожиданностью.

При виде приближающихся людей существо угрожающе метнулось вперед, вытянув за собой из лестничного пролета несколько метров толстого тела, словно составленного из полутораметровых шариков, каждый на четырех ножках. Потом оно отпрянуло назад и принялось тереться о бетонные стены. Послышалось тихое шипение.

— Многоножка! — разочарованно потянул шериф Поруз. — Ладно, рано или поздно, но на лестнице нам наверняка кто-то должен был встретиться. Арбалетчики!

— Стоять! — расталкивая братьев, ринулся вперед Найл и, повернувшись к многоножке спиной предупреждающе вскинул руки. — Не стрелять! Никаких парализующих импульсов!

— Осторожнее, мой господин! — тревожно закричала Нефтис, указывая ему за спину.

— Ерунда, это альхилорка, — опустил руки правитель. — Она травоядная и безобидная. Она не нападет.

— Тогда почему ее нельзя трогать? — не понял северянин.

— Потому, что у нее есть оружие обороны, надежно действующее уже миллионы лет. Если ее напугать, она прыскает из всех пор синильную кислоту. Вы знаете, что такое синильная кислота, шериф?

— Нет, мой господин.

— Ваше счастье. Синильная кислота, это такая штука, что если ложку ее вылить на рынке столицы Граничного княжества, вымрет весь город.

— Не может быть, — нервно поежился северянин.

— Может. Наши предки применяли ее, когда страны воевали друг с другом до смерти. Если мы напугаем эту дурную гусеницу, и она дыхнет своей отравой, то в лучшем случае несколько недель по лестнице ходить будет нельзя. А то и просто на двух этажах жизни не останется.

— И что нам делать? Оставаться здесь навсегда?

— Только никаких угрожающих движений! — повторил Найл. — Отойдите дальше по коридору, я попробую ее уговорить.

Отряд отступил, а Посланник Богини, излучая эмоцию доброжелательности, приблизился к голове многоножки на пару шагов и попытался прощупать ее сознание. Однако стоило ему установить хоть какое-то подобие контакта, как многоножка метнулась вперед и одарила его в грудь своей жесткой бронированной головой.

— Ты что делаешь, дура! — вскочил отлетевший на полкоридора Найл. — Ведь я тебе ничем не угрожал!

Он потер сразу заболевшую грудь, потом стал подступать снова:

— Мы друзья, мы союзники, мы милые безобидные существа. Мы не станем занимать твою нору…

Новый рывок, и Найл отлетел снова. На этот раз правитель просто несколько минут отдышался, потом начал уговаривать многоножку сначала:

— Мы очень мирные, милые, добродушные существа…

Удар!

— Бомбардиры, сюда! — взревел Посланник, перекувырнувшись от удара через голову и врезавшись в стену. — А ну дайте струю ей в нос, может поймет, что к чему!

Жуки с готовностью подбежали, развернулись. Братья по плоти, хорошо зная, что сейчас последует, бегом ринулись в свой оставленный было лагерь.

Позади послышался гулкий из-за множества стен «П-пух!».

— Я так понимаю, сегодня нам отсюда уже не уйти, — подвел итог северянин, опускаясь на пол. — Может, поднимемся на этот раз через лифтовую шахту?

— Поднимемся, если другого выхода не останется, — упрямо тряхнул головой Найл. — Завтра я ее оттуда выживу…

Обычная жучиная вонючка на насекомое, способное жить в облаке синильной кислоты, никак не подействовала, и из дверей опорной колонны продолжала торчать покрытая толстой хитиновой броней рыжая голова.

— Шериф, — распорядился Найл. — Отведите отряд по ту сторону опоры. Когда многоножка выберется наружу, пусть люди сразу уходят наверх, потом жуки. Смертоносцам наносить парализующий удар только по моей команде. Нефтис, дай копье.

Посланник перехватил оружие стражницы, подошел к невозмутимо лежащей в облюбованной норе многоножке, немного постоял на расстоянии нескольких шагов, давая ей вспомнить себя и вчерашнюю беседу. В коридоре все еще висел острый кисловатый запах жучиной отравы, из-за чего у правителя начали слезиться глаза и он, торопя события, размахнулся и стукнул многоножку тупым концом копья по голове. Немного выждал, и стукнул еще раз.

Череп многоножки пробить практически невозможно — при своем огромном теле, она может позволить себе роскошь отвести один сегмент, размером с двух пауков, только крохотному мозгу и защищающему его хитину. Поэтому никакой опасности от двуногого существа она не ощущала. Однако и бить себя безнаказанно позволить не могла.