Нэт Прикли - Цитадель

Почти чистое, с редкими перистыми хлопьями, голубое небо над рыжеватыми барханами, белые отроги гор слева, темная полоса джунглей Дельты далеко впереди. Найл не чувствовал палящего солнца, но жара в полной мере обрушивалась на бредущих далеко внизу людей и смертоносцев. Несмотря на высоту, он четко различал облепленных детенышами паучьих самок, рядом — опирающихся на копья охотников, он различил даже Нефтис с младенцем в руках и себя, шагающего рядом! Почему они не в городе? Почему идут из Дельты к горной долине Мага, почему их так мало?

— Почему? — Найл дернулся, открыл глаза, вскинул руку к затекшей шее. Встал, застонав от боли в коленях.

Нефтис спала у кадки с пеньком, уютно свернувшись калачиком. Он замер, вспоминая лицо младенца у нее на руках. Что-то знакомое было в чертах малыша… Ведь у Нефтис действительно будет ребенок. Так что он видел? Будущее? Или просто сон?

— Нефтис! — окликнул он стражницу. Та даже не шелохнулась. Правитель, болезненно морщась, сделал два шага, наклонился, потряс ее за плечо: — Вставай.

— Где я? — вскинулась девушка.

— Мы рано расслабились. Нужно уходить, пока никто из хищников сюда не заглянул.

— Ох, — простонала, вставая, Нефтис, — такое ощущение, что все кости ссохлись.

— Осталось совсем немного, и можно будет отдохнуть. Пойдем.

Он распахнул дверь рядом с лифтом, миновал белый коридор. После ярких помещений жилого комплекса показалось, что в зале с мусорной кучей царит совершенный мрак. Правитель не стал дожидаться, пока глаза привыкнут к сумеркам, и пошел вперед, осторожно ставя ноги. Когда колотых изоляторов стало слишком много, он опустился на четвереньки. Руки и ноги переставлялись чисто механически. Найл совершенно не представлял себе в темноте, ползет он верх, или вниз, или вообще вверх ногами.

Внезапно послышался треск, и невидимая пчела ужалила его чуть выше копчика. От неожиданности правитель вскинулся, получил укол в макушку и только тогда залег.

«Как там Нефтис?» — подумал он.

Словно в ответ звонко протрещала искра совсем рядом, коротко высветив все вокруг. Послышалась тихая ругань. Успокоенный правитель пополз дальше. Теперь огоньки вокруг стали заметны, и он увидел, что склон кучи пошел вниз.

Спустились они без всяких приключений, быстро нашли «спящего» Дравига.

— Вот теперь можно спокойно отдохнуть, — опустился на пол Найл.

— Подождите, мой господин. — Нефтис вытащила мешок из-под передних лап паука, извлекла кожаный рулон, развернула. Это оказалась выворотка листовки: шкура, чулком стянутая с гусеницы и вывернутая наизнанку. Упругий мех внутри придавал ей качества идеальной походной подстилки — выворотка хорошо защищала от холода земли и не давала острым камням впиться в бок.

— Ложитесь сюда, мой господин.

— Тогда и ты ложись рядом, — нельзя же бросать девушку спать на камнях, если сам нежишься на мягенькой подстилке!

Нефтис не заставила себя долго упрашивать и устроилась на самом краю. Найл усмехнулся, укладываясь, обнял ее, прижал к себе. Он ощутил, как кокон, ютящийся внизу ее живота, расширился, окутал их обоих. Правитель погладил чистые, пушистые волосы девушки, поцеловал ее в кончик носа, в глаза, чувствуя, как ресницы щекочут губы, улыбнулся… и провалился в глубокий сон.

Проснулся Найл от нежных прикосновений к лицу. Он улыбнулся во сне, поймал губами пальцы девушки. Нефтис задышала в самое лицо, стала целовать его щеки. Рука ее скользнула вниз, сквозь ткань коснулась упругой плоти, опустилась еще ниже, откинула подол туники. Правитель почувствовал, как его член коснулся горячего бедра девушки. Найл приподнялся на локте…

— Ох, мама… — Боль, пронзившая все тело, сказалась способна убить самое чувственное желание. Правитель без сил откинулся на мягкую подстилку. — Какая ты молодец, Нефтис, что догадалась взять выворотку.

— Это не я. Это охранницы взяли, смертоносцев на них вытаскивать.

— Ох, Великая Богиня… У нас еды много?

— Да, мой господин. Вы хотите кушать?

Первым желанием правителя было объявить длительный привал и отлежаться. Однако первые желания далеко не самые верные. Опыт жизни в пустыне подсказывал, что подобные боли в мышцах не проходят дней по десять. А вот если взять себя в руки и начать двигаться, то через час-другой станет легче.

— Да, нужно перекусить и трогаться в путь. — Сдерживая стоны, Найл встал, медленно потянулся. — Ох, надеюсь, это мое последнее приключение.

После недавнего обеда в столовой хищников вяленое мясо показалось противным на вкус. Но Найл заставил себя прожевать мясо, запил завтрак водой. Потом, стеная на два голоса, они с девушкой подняли паука на руки, переложили на мягкую выворотку. Нефтис разожгла фонарь, после чего они взялись за углы подстилки и дружно потянули вперед.

После первого разворота из черноты тоннеля докатился грохот.

— Скоро первый сюрприз, — сказал Найл.

Нефтис промолчала. Для нее, выросшей среди городских удобств, тяготы пути оказались втрое страшнее, нежели для правителя.

— Ты как себя чувствуешь? — участливо спросил ее Найл.

— Может, отдохнем? — попросила она.

— Рано…

На глазах девушки блеснули слезы. А может, просто показалось в темноте.

— Отпусти, я один потащу, — приказал правитель. Девушка упрямо замотала головой.

Разворот, другой, и в темноте загорелся голубой огонек. Правитель и стражница невольно потянули быстрее. Шагах в десяти от пляшущего светлячка они остановились, с облегчением уселись на пол. Хочешь не хочешь, а здесь нужно ждать.

— Смотри, Нефтис, охранница исчезла! — вытянул руку правитель.

— Может, ее сожрали? — предположила стражница.

— И костей не оставили? Да как-то и некому здесь…

Огонек постепенно набирал яркость.

— Отвернись, — приказал правитель. — А то молния ослепит.

Девушка опустила голову, закрыла глаза ладонью. Найл предпочел пересесть спиной вперед. Рявкнул гром и, отражаясь эхом от стен, помчался вниз. В наступившей темноте правитель и стражница, не сговариваясь, вскочили, бегом проволокли Дравига под висящим проводом, дотащили до разворота. Остановились отдышаться, а потом неторопливо двинулись дальше.

Боль постепенно отступила. Найл не разрешал останавливаться, боясь, что снова стронуться с места у них не хватит силы воли. Он тянул и тянул, лихорадочно пытаясь вспомнить, сколько же было этих самых поворотов. Получалось много. И когда в свете фонаря обрисовалась уложенная на пол решетка, упирающиеся в стену рельсы и две охранницы, протирающие глаза, он даже не поверил собственным глазам. Дошел до стены, ощупал ее пальцами, согнал охранниц с их подстилки, вытянулся, кряхтя, на ней во весь рост и только после этого коротко объявил: