Бруно Бюргель - Ракетой на Луну

— Боюсь даже подумать об этом, — у меня кружится голова, и я кажусь себе микроскопическим созданием в капле воды, взятой из лужи! Это чувство головокружения перед бесконечностью! Знакома ли вам чудесная картина индийского живописца Ргаватами? Гений Вселенной в мантии! На этой колоссальной картине он парит в мировом пространстве. Широкая светящаяся мантия облекает его пышными складками, и полы ее уходят в недосягаемую даль, теряясь в ней. И эта мантия соткана из миллионов звезд, миллионов земель, живых и обитаемых!

Иоганнес Баумгарт задумчиво кивнул. Он смотрел с холма на море. Светлая точка вдали, на юге, привлекла его внимание. Это был не корабль и не парус. Медленно-медленно приближался мерцающий предмет, подгоняемый ветром и волнами. И вдруг он блеснул, как звезда.

— Смотрите вон туда! Это плавучая льдина, айсберг, приплывший из-за полярного круга, а вон, справа, другой! Еще один! За ними на солнце поблескивает целая цепь льдин! Вестники оледенения! Прежде они никогда не показывались в этих широтах…

Приставив руку к глазам, Элизабет всматривалась в морскую даль.

— Вы не туда смотрите. Вот куда надо! — Баумгарт вплотную подошел к ней, слегка коснулся ее плеча, его лицо приблизилось к ее голове, он протягивал руку, чтобы отвести ее взгляд от блестевшего вдали парусника, и слить его со своим.

Она чувствовала только мягкое давление его руки, ощутила прядь его волос, мазнувшую ее по щеке, и слегка вздрогнула.

Сделав усилие, она стряхнула с себя мгновенное оцепенение. Теперь и она увидела блестевшие глыбы льда. Баумгарт протянул ей подзорную трубку. Беловатые замки из льда, подернутые синезеленою тенью, плыли по океану. Они образовали причудливые гирлянды, воздушные колонны, балконы, зубчатые стены, высокие аркады. Морские птицы спускались на некоторые участки плавучих ледяных гор — и видно было, пригнанные течением с юга порождения мороза должны достигать огромной высоты. У подножия медленно плывших вперед крепостей пенилось море, временами огромный вал, налетев, приводил в содрагание льдину и она вертелась, поблескивая зеркальными боками.

— Подальше к югу море кишит этим жутко-красивыми волшебными замками, — заметил немец. — Холод медленно, но неуклонно подбирается и к этим берегам, и кто знает, на что похожа будет Капская земля через две-три тысячи лет?

— Теперь только видно, как мало обосновано утверждение, что человек покорил силы природы! Чья-то невидимая могучая рука положила яблоко с бактериями в холодильник, — и микроскопические выскочки вынуждены признаться, что все их искусство бессильно вынуть яблоко из льда! Завтра в Занзибаре открывается большая сессия Верховного Совета и собрания депутатов. Любопытно, что будет предпринято!

— И меня это сильно интересует — все мои дальнейшие планы зависят от этого.

— Неужели и в вашем деле играет роль вопрос о ледниковой эпохе?

— Только это и занимает меня десятки лет. Только по этому вопросу я и прибыл в ваши края!

— Отец намекнул мне, что у вас есть какая то изумительная идея. Он говорит, что весь мир займется вашими планами; но точнее не пояснил, в чем дело. Вы, кажется, просили его молчать до поры, до времени?

— Совершенно верно! Мне кажется, я нашел способ добиться выхода из нашего тяжелого положения. Через несколько дней я смогу высказаться об этом с большей определенностью, особенно — перед правительством этой страны, от которого я чаю помощи. Но все зависит от технических средств, и вот почему я очутился в доме вашего отца! Блестяще удавшиеся полеты в узамбаранитовой гранате заставляют меня верить в осуществимость моего далекого путешествия…

— Вы хотите проникнуть в область оледенения?

Немец улыбнулся. Своебразная складка юмора и добродушной иронии легла около его губ. Он посмотрел на напряженное лицо своей юной спутницы и сказал с умышленно-преувеличенной таинственностью в голосе: — О, вам ни за что не угадать!

— Вы хотите спуститься в самое сердце земли? К ее огненному очагу? Я читала в газете нечто подобное.

— Нет, нет, вы не догадаетесь!

— Не собираетесь ли вы спуститься в морские пучины и повернуть течение Гольфштрема, чтобы его теплые воды согревали берега замерзающей Европы на манер гигантского водяного отопления?

— Ого, какая вы ученая! Нет, и не это. Напрасно стараетесь угадать!

Элизабет засмеялась. — Вы злой человек! Вы должны знать, что любопытство — в крови у женщин. Я истощила свою догадливость и сдаюсь на вашу милость!

— Вы как-то заговорили о далеких островах, где царит тишина и мир, где нет никаких следов нашей шумной культуры. Вот на такой тихий остров и должна меня перенести узамбаранитная граната!

— Где он лежит?

— Очень далеко отсюда — и тем не менее вы можете отчетливо увидеть его собственными очами!

— Баумгарт, у вас особый дар облекать предмет таким флером таинственности, что можно отчаяться, прежде чем сдернешь его!

— Да ведь вы же смотрите на этот тихий остров! Он там, наверху, мерцает в солнечном свете!

И он протянул руку в глубокую синь небес, где висело легкое желтоватое облачко ущербленного месяца.

Элизабет Готорн посмотрела в направлении указующей руки и узнала побледневшие в лучах солнца очертания ночного светила. Она весело рассмеялась.

— О, если б туда можно было добраться! Но я отвечу цитатой нашего общего любимца Гете: „Ах, к крыльям духа как трудно пристегнуть телесное крыло“! Я тоже поеду с вами на тихий лунный остров!

— В первый раз — нет; ведь эта поездка так же опасна, как те, в которые пускались первые кругосветные путешественники, открывшие этот мыс, или Америку на далеком Западе. Но, пожалуй, через сто лет какие нибудь Ракамерс и K°. будут уже устраивать увеселительные поездки на луну, как теперь они их организуют на Южный Полюс, в ледяных пустынях которого за сотни лет до нашего времени гибли смелые исследователи!

— Но вы должны, наконец сказать мне, куда же вы направите ваш путь!

— Вы это уже узнали.

— Вы упрямый насмешник и хотите разозлить меня! Какова благодарность за то, что я вас повела в это восхитительное утро на Грин-Пойнт! Или же вы хотите и от меня скрыть на время ваши планы?

Баумгарт остановился. Лицо его приняло строгое выражение, и когда он заговорил, Элизабет почувствовала в его тоне полную серьезность:

— От вас у меня нет тайн. Я в самом деле намерен полететь на этот соседний с нами мир! Остальное вы узнаете сами в ближайшие дни и недели. То, что вам и большинству людей кажется теперь невероятным, как и все, что знаменует первый шаг в еще неизведанный край, — позднее, когда будет сделано начало, когда будет снято заклятие, покажется столь же простым, будничным делом, как поездка в Австралию, как полет на аэроплане, как беспроволочная телеграмма из отдаленнейших мест!