Сергей Диноров - Змеиное проклятье

Он видел Щербинского, он был все еще тут, но Сергей почему то видел его только по частям, и он словно летел вдоль селянина, мог созерцать проносящиеся мимо необъятно длинные кирзовой ткани сапоги. А лицо осталось там наверху, изумленно пялилось на Сергея. Рот открылся словно пещера, а воздух по прежнему несся мимо, и он висел в пустоте. А вокруг все менялось расширялось и сжималось вновь и воздух становился прозрачным.

Это было дико ощущения. Они были страшными, Он не знал что происходит, не знал что делать , он видел лишь землю, что далеко внизу неслась ему на встречу.

Вся невероятная гамма ощущений испытанная при этом выкристовалась в единственную мысль, что возникла уже на подлет к земле.

- Мир становится больше. - подумал Сергей, а затем был удар и смоляная непроглядная тьма.

8.

Где я? - возникла мысль.

Логично- отозвалось подсознание- обычно за таким следует вопрос - Кто я?

А кто я?

А вот это тебе придется понимать самому.

Я упал?

В некотором роде да, ты упал на дно колодца эволюции.

Что значит этот бред? Мне кажется я где то лежу.

Лежишь и скоро почувствуешь что на сырой холодной земле.

Пелена вокруг, как хочется пить... почему так темно?

Твои глаза...

Что с моими глазами?!

Твои глаз остались ты можешь ими подвигать.

Да, чувствую, но почему я не ощущаю рук и ног? У меня странные ощущения.

Тут все понятно. Ты не чувствуешь рук и ног, потому что у тебя их нет.

Как нет?!

Тебе они больше не нужны, ты можешь передвигаться и без них. Ты чувствуешь как?

Да, я понимаю как я могу передвигаться. Я могу ползать.

А еще ты можешь много чего еще. Твои глаза плохо видят, но ты ощущаешь тепло, и чувствуешь как колеблется воздух?

Да, это приятно, наверное я всегда был таким.

Так жить будет легче... Много легче.

Да легче... Но постой. Ведь я же ничего не слышу!!! Я абсолютно глух!!! Как же так!!! Ведь я же был... Человеком!!!

Посмотри на себя. Скоро ты очнешься и поймешь все полностью. А пока посмотри на себя.

Но разве это я? Ведь это тело длинное и покрыто чешуей. Я помню что то!!!

Тебе придется жить с этим. Постарайся ничего не испортить.

Нет ответа.

Тьма.

9.

И потянулись тоскливые дни в образе змеи. Холодными дождливыми днями Сергей отсиживался под корягами, а ночью выползал на охоту.

Да, теперь он понимал отчаяние в глазах тех змей, что приползали от безысходности к людям, где их и убивали. Он понимал, потому что сам находился в глубочайшем упадке.

Какого чувствовать себя змеей. Какого знать, что ты больше не человек, что ты мал и слаб, тебя могут раздавить и разорвать всякий проходящий, что и делают при любом подходящем случае. Люди ненавидят змей, они стараются уничтожить всякую им попавшуюся. Но как тяжело сознавать, что ты находишься в шкуре существа которого больше всего ненавидишь!

Сергей не любил и боялся змей. Тем он был змеей сам. Это было садисткой шуткой провидения превратить его тело в змеиное, но оставить человеческий рассудок. Чтобы он мог рассуждать.

Да это было самое страшное. Думы. Он неумело извиваясь ползал среди древесных корней и чувствовал как острые сучки больно впиваются в мягкое, незащищенное брюхо. У него не было ног, чтобы оттолкнуться и побежать, он вынужден ползти в сем телом ощущать неровности почвы.

Говорят рожденный ползать, летать не может. Но простой шаг по сравнению с ползком выглядит как полет. Как быстрый полет. Ты можешь бежать, можешь прыгать, чуть ли не можешь взлететь. А в змеином теле можно только ползать. Тихо скользить между дремучими травами.

Да, мысли было самое страшное в его времяпровождении. Сергей забивался под трухлявую корягу в глубине леса, скручивался в кольцо и мучительно думал, глядя открытыми глазами в темноту снаружи.

Все их усилия оказались напрасными, особенно тяжко было понимать это. Он даже не знал, что сейчас случилось с его спутниками, но хуже всего было то, что камень остался на месте, а значит шабаш продолжается, он набирает силу, и уже неизвестно есть ли сейчас кто живой в деревне.

Он проиграл. Хуже того, он не оправдал надежды ратника Сивера, сломался под воздействием темных сил. Но кто же мог подумать, что змеиное проклятие коснется и его. Он предполагал такую возможность, но как то не обращал внимание, не раздумывал.

Да, он сидел теперь под корягой и думал как в деревне погибают люди. А ведь и сам Урунгул остался цел, он ото дня на день обретает плоть и скоро уже невозможно будет спасти деревню совсем.

Больше всего бесила своя никчемность. Он не мог закрыть глаза. Не мог говорить, ничего не слышал, а его человеческая сущность билась и металась внутри клетки змеиного тела. Тяжело быть змеей.

Особенно тоска накатывала по утрам. С трудом он различал пробивающуюся сквозь тучи зарю и когда неясный полумрак дня падал на проклятое село мучительно подсчитывал, сколько еще могло остаться людей, там в селе. А ведь не так давно он сам сказал что они протянут но дольше месяца. Сколько прошло времени? Он не знал, он давно потерял счет дням.

И вот когда слабый сумрак пробивался сквозь густую опадающую крону бора, он выползал на холм и смотрел на лежащую внизу гибнущую деревню. И он плакал если бы мог- некрупная серая змейка тоскливо смотрящая вдаль.

Но плакать он не мог, а потому лишь бился об землю, скручивался и издавал горестный тягучий свист, напоминающий тонкую флейту.

Да, тяжело быть змеей, помимо дум его терзали и потеря человеческого тела.

Он не мог закрыть глаза и в результате в первые ночи почти не спал, а лишь пялился темноту и слал неслышные проклятия верховному змею. Он не мог протянуть руку и взять какой либо предмет. Как себя может чувствовать человек, лишенный одновременно и рук и ног. А еще ведь он был почти слеп и абсолютно глух.

Мир лишенный звуков казался абсолютно нереальным, да и вообще все это казалось дурным страшным сном.

В плане физических страданий самыми страшными оказались первые дни. А начались они, когда он впервые очнулся между корней старого дуба, очень далеко в глубине Черепиховского леса. Сергей не знал, как он туда попал, и как проделал многокилометровый путь он прудов и от злополучного камня. Даже ползать Серега научился не сразу, поначалу лишь елозил на месте, загребал яростно рыхлую лесную почву, дергал хвостом. Затем дело пошло на лад, он научился приподнимать голову и выдвигать ядовитый зуб, что делал правда крайне редко, боясь прокусить себе челюсть.

Язык теперь был бесполезен, он был длинен, развоем и как следует, небо им ощупать не удавалось, но зато им можно было прекрасно измерять температуру.

С температурой тоже были проблемы. Так как новое змеиное тело было холоднокровным, то оно совершенно не ощущало холода. С одной стороны это было хорошо, но с другой при достаточно сильном холоде он начинал впадать в забытье и боялся каждый раз, что от него уже не очнется. Стоит только как следует похолодать и он уснет, а затем превратится в смерзшийся кусочек льда.