Алена Некрасова - Император рая. Для каждого найдется свой собственный ад

– Ты не воспринимаешь мои слова всерьез, – констатировал я. – Имеешь право. Удовлетворю твое любопытство. Я наемник, капитан отряда по прозвищу Смерть. – Мари побледнела сильней и, кажется, поняла, в какой ситуации оказалась. А я, тем временем, предложил. – Теперь можешь спрашивать все что угодно.

Судя по всему, Мари понадобится немало времени для осмысления информации. Пусть переваривает. Я никуда не спешил. Давно уже вот так просто не сидел в общественном месте без рабочей необходимости.

А когда в последний раз приходилось говорить кому-то, что я наемник? Если приходилось вообще. Кажется, в моей жизни был всего один такой случай. Тогда я не командовал отрядом и не нес никакой ответственности. Мне никто не доверял секретной информации. Да и будь на то моя воля – промолчал. Но нимирцы умеют развязывать язык. Это я прочувствовал на собственной шкуре.

Нимирцы – это не люди, они не разжигают ненужных войн, не борются за власть всеми возможными способами и не интересуются иными расами. Зато у нимирцев жестокость в крови, как и само бахвальство. В тот раз у нас было задание убить нимирского советника. Практически невыполнимое в своей сложности.

Для нимирцев советник то же, что для нас – президент, с одной поправкой. Если советник смог воспитать достойного наследника, он имеет право передать ему свое место. Если же нимирцы посчитают, что потомок недостаточно хорош, на место советника выберут кого-то другого.

Мы выполнили задание, впрочем, как и всегда. Конечно, возникли некоторые трудности. Из-за них я попал в лапы нимирцев. Мне говорили, что лучше смерть, чем нимирский плен, и я хорошо усвоил, почему.

Для того чтобы выведать, кто я такой, мне каленым железным штырем протыкали ладони, ступни и ключицы, а потом заливали в раны расплавленный свинец. Жизненно важные органы не задеты, кровопотери от таких травм не будет, высокая температура не даст развиться инфекции. Зато боль! Она способна развязать язык любому. Я рассказал о себе все, но моего палача интересовала иная информация. Когда я не назвал имена заказчиков, к моей персоне применили другие способы.

Да, раскаленный свинец – это больно, но когда с твоей спины маленькими полосками достаточно продолжительное время срезают куски кожи, а затем, во избежание большой кровопотери, прижигают раны… Как по мне – это в сотни раз хуже. Нет, я, конечно, получал ранения, переломы и другого рода травмы на заданиях и умел терпеть боль. Но всему есть придел.

Мне доводилось слышать о тех, которые даже под пытками молчали. Или их плохо пытали, или они герои. Высокая мотивация, патриотизм и все такое. Только я не герой. Если бы знал заказчика, сдал, не задумываясь, за возможность умереть. Но такую информацию мне никто не докладывал. Так же я не знал, сколько дней провел в пыточной. На мне опробовали разные приемы, не помню, какие – просто через какой-то промежуток времени я перестал объективно воспринимать реальность. Зато хорошо запомнил лицо своего палача и его имя – Андрид Тори. Не знаю, зачем нимирец вдолбил мне это в память, возможно просто как художник расписался на шедевре, дабы никто другой не присвоил себе его работу.

Очень долго существовала только боль и на этом все. Единственное, что я продолжал осознавать: меня казнят. И не важно, где – здесь, на Нимирции, или дома, на Земле. Как же я ждал этого момента! А потом наступило благоговейное забытье. Не знаю, оставили меня в покое или я попросту потерял сознание, это не имело значения.

Когда меня привели в чувство, поведали радостную весть: начальство, в обмен на мою жизнь, выдало нимирцам информацию о заказчиках. Радостной новость была вплоть до того момента, когда мне на прощанье молотом перемололи кости – рук до локтей и ног по колени – в мелкие осколки. Сделали это в назидание остальным, чтоб больше неповадно было.

Что происходило дальше, и как я попал на Землю, не помню. Я вообще за последующий месяц своей жизни отчетливо помнил лишь один момент: меня вносили в квартиру Коновала, а он восклицал:

– Черт, Алекс! Если получится тебя откачать, то я смогу по праву считать себя лучшим врачом во всей вселенной!

Не знаю, насколько ужасно я выглядел в тот момент, но блестящие от слез глаза Анны, бледное с зеленым оттенком лицо Виктора и трясущиеся руки Эрика – он единственный вызвался помогать Коновалу – подсказывали, что очень хреново. Дальше Марк принялся обрабатывать раны, и снова все, что я мог воспринимать в окружающем мире – это боль. Коновал чередовал легкую анестезию и наркоз, но к тому моменту, когда он с ювелирной точностью собирал мои кости, кончилось и то, и другое. Впоследствии, от всего своего жестокого сердца, я приволок для Марка запас пропофола, ксенона, хлороформа и еще какой-то хрени с непроизносимым названием, в таких количествах, что любая клиника обзавидовалась бы. А тогда единственное, что изредка проскальзывало в моих мыслях: «Лучше бы меня казнили или, на худой конец, оставили нимирцам».

Одно только сращивание костей, как мне потом рассказали, заняло несколько недель. И это притом, что современная медицина шагнула далеко вперед. Перелом бедренной кости моей бабуле, к примеру, вылечили часа за три.

После того, как я окончательно пришел в себя, мне рассказали подробности обмена. До сих пор все считают, что начальство «выкупило» меня из плена, потому что очень ценит мою персону. А моему отряду, пока я был небоеспособен, дали задание убрать прежнего заказчика ради мести. Я в это смутно верил. И был прав. Не так давно узнал, как все обстояло на самом деле.

Информацию на мою жизнь обменяли потому, что нимирцы были готовы заплатить в два раза больше тех, кто заказал советника. И никакой мести. Это опять же условие нимирцев: никто не должен знать, что они прибегли к услугам наемников.

Нашлись и еще причины.

У нашего начальства тоже есть свой кодекс, и единственный его пункт гласит: никто не должен знать, кто кого заказывает. И это правило незыблемо, как и само начальство. Есть только одно «но»: своя жизнь всегда дороже. К чему я это? Да, нимирцы не разжигают ненужных войн и не борются за власть, но они всегда мстят за своих. Если бы я попал в плен к кому другому, там бы меня и оставили. Начальство не любит терять опытных работников, но наживать из-за их спасения лишних проблем не станет.

Не самые приятные воспоминания, но, как говорится, из песни слов не выкинешь. Старое выражение и как нельзя лучше подходящее к данному моменту. Я наемник и не могу, а главное не хочу, менять сей факт. Как наемник я не имею право разглашать информацию о себе, потому что через меня могут выйти на моих коллег. Как командир я несу ответственность за жизнь и безопасность своего отряда. Замкнутый круг. Все знают о существовании наемных убийц, наше начальство не прячется. Нет в этом нужды. Оно находится под защитой «Земного Альянса». За покровительство: поручения Альянса выполняются вне очереди и практически бесплатно. Любой, кто имеет достаточно средств и возможностей, может прийти в контору и заказать выполнение определенного задания. Зачастую заказчики желают, чтобы за их заказ взялся конкретный командир со своим отрядом. Но это неизвестные никому абстрактные личности. Да, о нас ходят легенды, но никто не знает, как мы выглядим. И на то масса причин.