Анастасия Кочергина - Последняя осень для № 3

Быстро метнувшись к малышу, схватив его в охапку, Олег помчался сквозь изогнутую улочку, подальше от начавшего всё-таки разрушаться и падать дома.

Улочка открылась небольшой площадью. Площадь оказалась мало разрушенной, относительно не плохо сохранившейся и, кажется, довольно устойчивой. Коварные трещины продолжали бежать и по ней, но их было меньше, а устойчивого пространства между ними – больше.

Здесь было более многолюдно. Полицейские, карабинеры, которые следили за порядком, медики, оказывающие первую помощь.

Крысы здесь тоже бегали, но не так активно, боясь людей.

Толпились растерянные туристы и местные жители, вероятно из разрушенных центральных районов, обвешанные немногочисленными спасенными пожитками.

В центре находился фонтан. Фонтан! С водой! Жажда вновь с двойной силой иссушила гортань.

Олег поставил ребенка на ноги и погрузил лицо целиком в воду, затем дотянулся до тонкой текущей струйки и стал жадно, пригоршнями пить чуть тепловатую, с привкусом хлорки, воду.

Утолив первую жажду, снова взял ребенка на руки и умыл ему личико.

Рядом с уцелевшим фонтаном, потерявшим только скульптурную композицию организовался стихийный палаточный городок.

Стояла пара автобусов, куда организованно определяли детей и наиболее пострадавших.

Автобусы? Значит, сюда ведет не разрушенная дорога?

Олег подбежал к водителю одного из автобусов и спросил, где аэропорт, в ту ли сторону поедет автобус? Водитель отрицательно замотал головой и на ломаном английском, как мог, рассказал, что везет людей в пригород, туда, где нет провала.

– Аэропорт, – сказал водитель, указав рукой в противоположную сторону, практически туда, откуда Олег пришел.

Попал, подумал Олег и длинно выматерился. Можно, конечно, попробовать отсидеться здесь, среди других туристов, ведь как-нибудь власти должны будут решать эту проблему. Но, совсем не хотелось.......

А вот ребенка лучше оставить здесь.

Олег подошел к полицейской, женщине, которая с несколькими другими служителями порядка пыталась руководить отправкой детей, и сбивчиво по-английски начал объяснять откуда у него малыш.

Полицейская округлила глаза, всем своим видом показывая, что не понимает.

– Чёрт, – раздраженно смутился Олег и попытался использовать международный способ общения "на пальцах", – бэби-бой....., то есть бамбино..... там, один, мать пришибло......

Тут он вспомнил о сделанной им фотографии в смартфоне и молча показал ее.

У полицейской выступили слёзы. Кажется, она поняла. Она благодарно посмотрела на Олега, жалобно – на ребёнка.

Олег погладил малыша по голове и отдал на руки полицейской.

– Давай, пацан, держись, расти хорошим, если повезет жить дольше, чем длится эта осень, – на прощание сказал Олег, собираясь уходить.

– Bambina, – сказала вдруг полицейская, указав на малыша.

– Чего? – не сразу понял Олег.

Он удивился и впервые внимательно посмотрел на ребенка.

Да, это действительно была маленькая девочка, кудрявая, в комбинезоне со штанишками синего цвета, что и ввело в заблуждение Олега, привыкшего к русскому цветовому гендерному различию.

А впрочем, какая разница, мальчик или девочка? В большинстве европейских стран сейчас дети вообще среднего пола, трансгендеры. Может, и хорошо, что девочка. При удачном раскладе, может девочкой и останется, может, женщиной вырастет. Если, вырастет.

Главное, сейчас с малышкой всё будет хорошо. Пока, во всяком случае. Олег был в этом уверен.

Олег собрался уже идти, но вдруг понял, что не знает куда. И где, собственно, он?

Он достал из-за пазухи ворох изъятой в ларьке бумажной литературы и, бросив прямо под ноги, попытался выудить какую-нибудь подробную адекватную карту. Нашел, поднял, подал в руки полицейской, изобразил руками охват площади и спросил:

– Где мы?

Женщина кивнула, показав, что поняла его, достала из внутреннего кармана формы ручку и поставила на карте крестик.

Олег кивнул и снова спросил:

– Аэропорт?

Женщина поставила другой крестик и махнула рукой, указывая направление.

Обидно, но Олег оказался в противоположной от аэропорта стороне. Далеко. Хорошо бы найти машины и как-нибудь доехать.

Олег разглядывал карту и думал, как быть. Машин по близости явно не было, да и наличие карабинеров не сильно обнадеживало для совершения временного использования чужого транспортного средства. Придется пока пользоваться собственными ногами.

***

И Олег пошел. Он решил не углубляться снова в центр, идти больше по периметру, но в нужном направлении. Долго, трудно, тяжело, но возможно, периодически сверяясь с картой.

Районы города попадались разные, больше или меньше разрушенные. Расщелины – широкие или узкие, но все они были неизмеримо глубокие.

Олег очень устал, укус зверски зудел, но он шел и видел, что многим людям намного хуже. И он помогал, как мог.

Вытащил из под небольшого завала пожилую супружескую пару, соорудил из балок упавшего дома конструкцию, заменившую мостик, для прохода жителей на более устойчивую поверхность. Объяснил растерянным, испуганным туристам где они находятся, и где может быть безопасно. Вытащил из машины, частично провалившейся в расщелину, всех пассажиров. Хотел попытаться вытащить и машину, но не удалось......

Олег чувствовал в себе силы на грани адреналина и ложную неуязвимость. Прямо герой, супермен, самоутверждающийся путем замены событий, которых уже не возможно изменить..

И всё бы хорошо, если бы перед глазами всё время не мельтешили глаза того, брошенного им подростка........

***

Казалось, ангел-хранитель Олега, который сегодня активно трудился, не покладая рук, уже перевыполнил план спасения на полжизни вперед и уже ни чем не сможет удивить. Но, удивил.

Машина! И дорога, сильно разбитая, но, кажется, по ней можно ехать, и, судя по карте, в аэропорт.

Маленькая машинка просто провалилась одним колесом. Парочка молодых туристов беспомощно топталась рядом.

Олег, закаленный опытом проезда по российским дорогам в весеннюю распутицу, помог им выбраться и попросил довезти до аэропорта..........

***

Глядя в иллюминатор взлетающего самолета, Олег видел разломы беспорядочно исчертившие Рим на куски, пересохшее русло и так ранее скудного Тибра. Полуразрушенный Рим выглядел как жертва серийного маньяка, получившая множественные глубокие ножевые ранения, с глубокой вырезанной раной по середине, не совместимой с жизнью.

Историческая часть Рима была почти совсем утеряна. Большая часть центра и Ватикана превратилась в огромную, непроглядную по глубине, воронку. Уже не восстановить. А возможно ли восстановить уцелевшие осколки "Вечного города"?

В памяти медленно всплыла фраза: