Анастасия Кочергина - Последняя осень для № 3

Но почему-то, он поверил молодому ученому. Не хотел, но парень был настолько убедителен, что не поверить было невозможно.

Полгода......., всего полгода?!

Теперь же, восстанавливая в памяти ту странную встречу, астрофизик осознал, как глубоко заблуждался, как много времени он потерял на сомнения и ошибочную убежденность общественного мнения.

Отчаяние сдавило виски.

***

Помощник Президента уехал, находясь впервые за всю свою карьеру в полной растерянности. Он уехал на доклад Президенту, так и не решив, что же он сможет доложить, потому что то, что доложить он должен, сознание озвучивать отказывалось.

Телевизионщики, отсняв необходимое интервью, улыбаясь натянутыми улыбками, молча собирали оборудование.

– Ну вот, – грустно сказал один из них, – теперь монтируем, добавляя позитивчик.

– Позитивчик...., – вздохнул Логвинов, – Вы все еще не хотите верить, как не верил и я........ еще тогда, когда он пытался убедить всех нас, не верящих, в своей правоте. Мы как страусы, попрятались в песок своих закостенелых убеждений, что на наш век жизни хватит.

– Это он о ком? – обращаясь ко всем присутствующим, спросил тележурналист, – О том парне, что полгода, как вызвал шумиху своей провокационной статьей? Но это же был бред.

– Бред??? – астрофизик подошел к окну своего кабинета и отдернул штору, указывая в небо, где уже днем были хоть и не четко, но все же видны звездные скопления. Вот он – этот бред!!!!

От резкого нервного движения штора надорвалась и висела теперь криво, открывая обзор окна именно в направлении светового пятна.

– Этот молодой гениальный физик рассчитал, что процесс сжатия значительно быстрее и сильнее процесса расширения. Все идет вспять, причем, ускоряясь с каждой последующей секундой, – Логвинов нервно зашагал по кабинету из угла в угол, выговариваясь в пустоту, и даже не рассчитывая, что его слушают и понимают, – Нас засасывает в центр нашей Вселенной, которая сейчас похожа на черную дыру, которая всего лишь часть чего-то огромного непостижимого для нас, вероятно, слегка похожего на кристаллическую решетку. И, нас засасывает с огромной скоростью! Перекорежит до максимальной плотности, уменьшит до размера элементарной частицы, и взрывом выбросит где-то в другой части этой решетки. И, не останется от нас ничего!!!… Возможно, только элементарные частицы. Но мы всего этого не увидим! От человечества вряд ли что останется, еще когда пойдут первые сдвиги Земли с орбиты, которые могут спровоцировать смену полюсов и взрыв Йеллоустоунской кальдеры и иже с ней.…. Мы НИЧЕГО не можем сделать! Мы и десятой части нашей Вселенной не знаем! Процесс необратим!.....

– Да верим мы,......трудно не поверить! Только вот как?....... Вот как....... быть? – спросил оператор, одевая свою рубашку, которая до сих пор так и лежала на столе.

– Андрей, не надо, – мягко попытался остановить телеоператора его коллега, ассистент.

– Не надо....., – телеоператор Андрей медленно повернулся к коллеге и посмотрел в глаза, – Вот как ты, Серёга,......., ты жене скажешь, все, милая, жизнь кончилась, сын не вырастет?..... Может, даже хорошо?! Ипотеку платить уже не надо, на эти деньги долгожданную новую шубу тебе купим, походишь на последок последние пару месяцев, плевать, что сентябрь. Так что ли? Или, натянув на лицо "покер-фэйс", ты будешь честно врать в глаза любимому человеку до последнего момента, считая, что ложь во спасение это благо?

– Какое спасение-то? – грустно пожал плечами Серёга, – но я буду врать...... наверно........ Не смогу я сказать ей, впечатлительная она очень....... Да и сам я постараюсь не верить, сколько это будет возможно.

– Предпочитаешь самообман? – спросил Андрей.

Ассистент опять молча пожал плечами. Подумал. А потом язвительно спросил:

– А ты типа сам будешь всем правду говорить? Нет, ведь?!

– Он будет, как популярные медийные организации, где каждая со своим подходом к освещению и оценке событий. Будет говорить в зависимости от потребности, – саркастично, но грустно усмехнулся тележурналист Олег Кашавин.

Андрей не ответил. Напряжение конфликта повисло в воздухе. Телевизионщики, не прощаясь, тихо вышли. Последним уходил Андрей. У двери он остановился и мрачно посмотрел на Логвинова.

Логвинов поднял на него глаза, но промолчал. Они поняли друг друга без слов. Им больше нечего было сказать друг другу......

***

Немого позже Логвинов попытался поработать, но не смог. Он очень устал, и морально, и физически.

Астрофизик тупо сидел, раскачиваясь в кресле, обхватив руками голову, которая разрывалась от боли. Сердце жгло огнем. Он знал, подобный огонь скоро сожжет все вокруг. И, избежать этого невозможно.

Сознание отказывалось принять неизбежность. Рассудок не мог вместить в себя неизбежное уничтожение. Инстинкты сопротивлялись, стремились сохранить жизнь этому здоровому телу.

Последние проблески сознания еще сопротивлялись потере рассудка, который уже почти оставил его. Было очень страшно сходить с ума…. Знать, что сходишь с ума….

Надо успокоиться, уговаривал он себя. Все будет хорошо, врал он себе.....Но осознание неизбежного ужаса, который очень скоро настанет, знать, что скоро ты умрешь, сотрешься в пыль, вместе со всем, что тебе дорого, было еще страшнее…. Рассудок тихо угасал.......

Трясущимися руками он открыл ящик стола, пошарил негнущимися пальцами. Он искал успокоительные таблетки. Но вместо картонной коробочки пальцы вдруг нащупали твердый плоский пластиковый квадрат.

Логвинов достал его. Зеркало. Это просто зеркало, вставленное в яркий пластмассовый чехол, где крышечка служила подставкой. На верхней части, среди витиеватых узоров, красовался логотип "Yves Rocher". Такие зеркала дарят в сети одноименных бутиков при покупке. Хорошее такое зеркало, удобное, дорожное. Не мелкое, все лицо сразу видно, но и не слишком большое, в карман или сумочку легко вместится.

Логвинов вспомнил, жена ему зеркало дала, сказала, что ему не помешало бы хоть иногда заглядывать в зеркало, и, как минимум, причесываться. Он улыбнулся, вспомнив о жене, и открыл зеркало.

Да, отражение оставляло желать лучшего. Бледный, синие круги под глазами, покрасневшие белки глаз, взлохмаченные волосы. Он привычно поднял растопыренную пятерню, которую всегда использовал вместо расчески, и .......завис......

Рядом, за спиной в зеркале отражался не четкий, даже какой-то размытый силуэт мужчины в сером костюме. Похоже, он просто стоял за спиной и молча смотрел на Логвинова.

Логвинов осторожно опустил руку и напряженно вглядываясь в размытый силуэт, пытался понять, кто это. Глаза подводили. "Слепну, кажется", – подумал Логвинов.

Сначала он подумал, что это вернулся за чем-то недавно ушедший тележурналист. Вроде похож. Костюм, и все такое...... Но, он же был в синем костюме, как сейчас одеваются многие, чтобы подчеркнуть приверженность к партии Президента. А этот серый,..... весь серый.