Захар Яценко - Дома на никакой улице

– Вы куда?..

– К лифту. Не понятно, что ли?

– Вы что! Это же очень опасно! По крайней мере, в этой ситуации.

– А вы, значит, думаете, что этот ненормальный знает каждое наше движение?

– Да мы ничего о нём не знаем!

– Вы можете делать, что хотите, а я на пятнадцатый этаж без лифта не поднимусь!

Меньшовский вызвал лифт и вошёл в кабину. Позже он поймёт, что это было большой ошибкой…

– Ну и ладно! И без него справимся. Пошли.

И Толя с Михаилом сделали самое немыслимое для современного человека – пошли на пятнадцатый этаж без лифта…

Меньшовский стоял в лифте и, как ни странно, жалел, что не послушал других. Всё время ему казалось, что вот-вот изо всех щелей польёт ядовитый газ, внезапно начнётся возгорание или произойдёт взрыв.

– Надо… Быть… Добрее… Надо… Быть… Добрее… – шептал он, находясь в лифте.

Тем временем где-то далеко палец в белой перчатке нажал кнопку на пульте…

Лифт заскрежетал.

– Ой! – вскрикнул Меньшовский.

Лифт замедлялся и замедлялся. Через три секунды он просто встал. Несколько секунд Меньшовский даже не дышал.

Где-то далеко палец в белой перчатке нажал вторую кнопку.

Лифт медленно пополз вниз.

– Э… Э!

Тут палец нажал третью кнопку!

Лифт начал разгоняться. Через секунду он буквально летел вниз под крики Меньшовского. Тот же смог сделать только одно: подпрыгнуть. Это спасло ему жизнь…

Дело в том, что, когда лифт упал в подвал и стукнулся об пол, Меньшовский находился в прыжке, и удар на него не распространился. Лифт перевернулся дверями вверх и, немного проехав по подвалу, остановился. Меньшовский с невероятным усилием открыл двери изнутри. Из лифта повалил пар, и вылез Меньшовский.

– Уф… Надо… Обращать внимание на чужое мнение… – простонал Меньшовский, отряхивая еще совсем недавно чистейший костюм.

– Согласен… Ты выжил… Я до сих пор не понял как, но выжил…

Меньшовский обернулся. Сзади стоял человек в белых перчатках и улыбался.

– З-з-здравствуйте… Вы кто?

– Не узнал меня? А так: «Я очень люблю играть в бомбы»?

Меньшовский с ужасом узнал голос из телевизора…

– Э! Не-не-не! Погоди!

– Жду.

– Зачем тебе это всё? Зачем?

На лицо неизвестного была надвинута чёрная шляпа, и видно было только ухмылку.

– Узнаешь… Если доживёшь!.. Но сейчас я могу сказать свой… Псевдоним. Зови меня К… Кукловод. Есть и ещё доступная для тебя информация… Среди твоих друзей ходит слух, что я нападаю только на одиноко стоящих. Это ложь!

– А чем докажешь?

– Гляди…

Кукловод достал пистолет и нож.

– Не боись. Ты первым не будешь. Ты крут, толстяк.

– Во мне всего девяносто!

– Во мне шестьдесят пять. Пока, толстяк.

Меньшовский не успел ничего ответить. Кукловод достал белый пульт, нажал кнопку и… улетел.

Тем временем…

– Мы доползём!.. Доползём…

Толя и Михаил буквально ползли до двери на крышу. Толя уже лёг на ступеньки.

– Я… Не могу… К такому не готовят…

– Вот я сейчас дойду, а ты будешь всю жизнь себя корить!

– Хотя бы не сдохну от жажды!

– Так ты пить хочешь! Лови!

По ступенькам покатилась фляжка.

– Поймал!

Толя глотнул и улыбнулся.

– Другое дело!

Они сделали последний рывок наверх и выползли на крышу.

– Ну, наконец-то! Я так долго этого ждал!

– Пошли уже эту подсказку искать!

– Погоди, дай хоть отдышаться.

Толя и Михаил присели на крыше и несколько минут отдыхали. Они даже не заметили, что Меньшовского до сих пор с ними нет. А в это время Меньшовский вылез из шахты лифта, посмотрел на лестницу на пятнадцатый этаж, перекрестился и пошёл вверх, размышляя о том, как бы извиниться перед Толей и Михаилом, ведь они пытались спасти его от смерти, а в ответ получили лишь грубость.

Меньшовский дошёл до пятнадцатого этажа и вылез на крышу.

– Ребята, я пришёл!

– О, это вы… – очнулся от отдыха Толя.

– Здравствуйте! А почему так долго? И почему вы… в таком виде? Что-то случилось? – заинтересовался Михаил.

– Мишка! На эти четыре дня запомни: мы все равны в сложившейся ситуации! – сказал Меньшовский.

– Товарищ Меньшовский, что с вами? – спросил Михаил.

– Потом расскажу. Давайте найдём эту подсказку.

Тут Толя поднялся на ноги и сказал:

– Это, конечно, хорошо бы… Но… Кто будет смотреть-то?

– А давайте по жребию! Возьмём три соломинки…

– Позволь поинтересоваться, где ты на железобетонной крыше найдёшь соломинки?

– Друзья, тогда надо по считалке! – придумал Меньшовский.

– Да что мы, цивилизованные, взрослые люди не найдём другого способа выбора, кроме детской считалки?! Да над нами все смеяться будут!

– Погоди. Ты вот, когда выберешься, будешь об этом рассказывать?

– Нет! Я же не дурак!

– Я тоже не буду. А ты, Мишка?

– Ни за что.

– Вот и отлично! Кто считает?

– Ты.

– Согласен. А кто знает считалки какие-нибудь?

– Я, – сказал Михаил.

– Вот, ты и считай!

– Ка-ти-лась-ман-да-рин-ка-по-и-ме-ни-И-рин-ка… В шко-лу-не-хо-ди-ла. Двой-ку-по-лу-чи-ла. А-ког-да-по-шла-гу-лять… По-лу-чи-ла-циф-ру-пять. Э-та-циф-ра-не-мо-я, а-чу-жо-го-ко-ро-ля. А-ко-роль-си-дел-на-лав-ке-и-же-вал-сво-и-ко-зяв-ки…

– А получше считалочки нет? Я знаю, там дальше будет хуже, – сказал Толя.

– Не перебивай! Е-му-да-ли-по-баш-ке, он-у-е-хал-на-горш-ке. Е-му-да-ли-е-щё-раз, он-у-е-хал-в-у-ни-таз.

– Товарищ Меньшовский, Вы!

– Но… Как…

– Всё! Это честно! Идите к краю!

Меньшовский медленно стал приближаться к краю крыши.

– Ползком! Лучше ползком!

Меньшовский лёг и пополз. До края крыши оставался всего метр… Меньшовский начал вспоминать всё хорошее, что было в его жизни, дабы отогнать страх. Казалось бы, встреча в тёмном подвале с ненормальным, вооружённым пистолетом и ножом, имеющим в руках пульт, с помощью которого можно управлять всем, что происходит внутри небоскрёбов – самое страшное, но в тот момент страха у Меньшовского не было. Наверное, потому что тогда он не знал, что идёт на смерть, а сейчас он ясно понимал, что одно неверное движение, и… Итак, Меньшовский пытался вспомнить что-нибудь светлое из своей жизни, что-нибудь, чем можно будет гордиться даже там, на небесах. Но за эти напряжённые тридцать секунд Меньшовский не вспомнил ничего такого. И тут он с ужасом понял, что таких моментов у него просто НЕ БЫЛО… Всю жизнь он пытался набить желудок и карманы. Когда до края крыши стало возможным дотянуться рукой, он внезапно осознал, что лучше бы он не был богатым и значимым, но с семьёй: с матерью, с отцом, с братьями и сёстрами, детьми и остальными не менее важными родственниками. Меньшовский вдруг почувствовал, что его руки свободно свисают с крыши, и немного подобрал их к себе. Теперь он стал всматриваться вниз, на большущую зелёную поляну с площадкой. И тут…