Брайан Олдисс - Сад времени

- Подумайте как следует, Хауэс! Мы надеемся, что вы уже настигли и убили Глисона. Теперь же, в две тысячи девяносто третьем, он - в зените власти. Но нам-то известно, что скоро его власти придет конец, исчезнут экономические неурядицы, и скоро все забудут, что когда-либо слышали о нем, - он станет обычным офицером оккупационных войск в далекой Монголии. А если вы отправитесь в двухтысячный год, от самого его имени ничего не останется.

- Но позвольте, если я убил Глисона, то почему же я этого не помню.

- Да сами посудите: до сего момента вы считали, что у вас замечательная память, но нет дара предвидения. Теперь, надо полагать, все наоборот. И тому есть логическое объяснение. По нашу с вами сторону Гималайского перевала жизнь будет стремиться к забвению. Плохая память (или отсутствие оной) будет считаться положительным качеством, а способность предвидеть будущее, думаю, вам всегда пригодится.

Хауэс обвел вызывающим взглядом остальных, как бы приглашая присоединиться:

- Глядите-ка, каким пророком воображает себя наш профессор!

- Вы в корне ошибаетесь, капитан, - спокойно отозвался Силверстон. - Мне лишь известно, что мы сейчас ставим точку в конце великой эры, когда люди жили в свете истины. Наши потомки - вплоть до каменного века - так и кончат свою жизнь в заблуждении. Нет, я не пророк, я просто последний на этой земле, кто еще помнит правду. И поэтому для меня ужасна сама мысль о том, что мне придется прожить годы в изгнании до тех пор, пока я сам не забуду то, что уже забыли остальные, что я уверую в ложную теорию Уинлока, а потом проведу молодые годы, восхищаясь жалким стариком Фрейдом!

В тот момент в его речи и облике и вправду скользнуло что-то трагическое и вместе с тем вызывающее глубокую симпатию. Как бы там ни было, Энн и Буш принялись подбадривать его. Хауэс же, потеряв надежду одолеть Силверстона, сделал отчаянную попытку переманить в свой лагерь Борроу.

- Уже темнеет. Пора бы нам покинуть это жуткое местечко. Если мне придется выслушать новую порцию головоломок, у меня, уж будьте уверены, поедет крыша. А вы-то что сами об этом думаете, Борроу? Кажется, вы с Бушем сначала подхватили знамя и фанфары, а теперь все больше молчите. Мне показалось, что вы колеблетесь.

- Не совсем так. Кажется, мне по душе все, что рассказывает Норман, хотя не знаю, как со всем этим жить… Но вот что не дает мне покоя: почему, зачем нужно было сознанию надевать на верное восприятие действительности темные очки?

- Ага! Силверстон не сумел этого объяснить. Что скажете в ответ, Силверстон?

Все обернулись к профессору. За его спиною вставала плотная стена дымчатых силуэтов, но среди них Буш вдруг уловил движение совсем не призрачное. Из-за скалы вылетела человеческая фигура, и Буш мгновенно узнал вторженца. На нем было все то же серое пальто и цилиндр - маскарадный костюм, вывезенный из Букингемского дворца и вопиюще неуместный здесь. Вы, вероятно, тоже догадались. Конечно, то был Гризли, убийца-профессионал.

Гризли уже приступил к выполнению своей рутинной работы: он изготовился и навел пистолет. Буш не медлил; выхватив похищенное у Хауэса оружие, он завопил остальным: «Ложись!» и спустил курок.

Но уже тогда он понял, что все-таки опоздал: воздух у его щеки с треском взорвался, когда из черного зрачка-дула Гризлиева пистолета вырвалась лазерная игла.

Буш промахнулся и выстрелил снова. Но убийца быстро растворялся в воздухе под действием КСД, спеша скрыться за пластами времени. Луч Буша задел его правое плечо, он пошатнулся и начал клониться к земле, но, не успев упасть, исчез. Возможно, его, как потерявший управление корабль, в бессознательном состоянии снесло вниз по энтропическому склону к самому его подножию - к моменту распада Земли.

Вмиг забыв о Гризли, Буш обернулся - и увидел Силверстона, умиравшего на руках у Энн. Хауэс рвал и метал, как раненый зверь:

- Ах, какой же я идиот! Какие мы все… Это все вы виноваты, Буш, - вы стянули у меня пистолет; и как же я, спрашивается, мог уберечь Силверстона с пустыми руками?! Подумать только, Гризли достал нас даже здесь! Хотя это можно было предвидеть.

- Вы сами не пристрелили Гризли во дворце, вот и кайтесь за себя, - в сердцах отрезал Буш. Он не сводил глаз с Силверстона - тот к этому моменту уже перестал дышать, вопреки беспомощным попыткам Энн. Буш подумал, какой замечательный и непознанный это был человек.

Борроу отрезвил его, потянув за рукав:

- Эдди, смотри-ка, к нам снова гости!

Буш сделал над собой усилие, переменил ход мыслей и обернулся.

Леди-Тень выступила, из однородной мглистой толпы - сейчас она стояла в шаге от Борроу. Она подняла руку в повелительном жесте - и в несколько мгновений материализовалась, став, как и они, существом из плоти и крови. И ее первый взгляд достался Бушу.

- Так вы можете полностью воплощаться в нашем времени? - изумился Буш. - Но почему тогда никто из вас не остановил Гризли?! Вас здесь сотни - так какого же черта вы…

Она прервала его, указав на неподвижное тело Силверстона и заговорив впервые:

- Мы собрались, чтобы присутствовать при рождении великого человека.

То оказалась удивительно обаятельная женщина. Буш мог дать ей не больше двадцати пяти. Светились ясные серые глаза, волосы цвета полуночи спускались волной к плечам. Но особенно их поразила исходившая от нее энергия и властность.

Она, улыбаясь, взяла Буша за руку:

- Мы очень давно знакомы, Эдди Буш! Меня зовут Вигелия Сэй. Только однажды, перед рождением Нормана Силверстона, нам дозволено Главенствующим Союзом говорить с тобой и твоими друзьями.

Говорила она по-английски, хотя понимать ее было сложновато из-за непривычной интонации во фразах. Буш все-таки не удержался и спросил еще раз:

- Почему же вы позволили Силверстону вот так погибнуть? Ведь вы должны были знать об убийце?

- Мы считаем иначе, мой друг. Кроме человеческого промысла существует и судьба.

- Но ведь его присутствие так необходимо…

- Теперь вы четверо - носители его идей. Сказать ли вам о том, что произошло в вашем «будущем» (от этого вы, боюсь, не совсем еще отвыкли)? Вы возвратились в две тысячи девяносто третий, опять же по-вашему - у нас другой календарь, - и провозгласили рождение Силверстона. Все в трауре. Вы помогли бежать Уинлоку, захватили радиотрансляционную станцию и заявили об истине на весь мир. Вспыхнула революция…

Вмешательство разъяренного Хауэса оборвало ее на полуслове:

- И вы можете рассуждать так, когда Гризли, можно сказать, с вашего согласия…

Он тоже не договорил. На лице его вдруг явилось выражение замешательства; Вигелия простерла к нему руку и ясно произнесла несколько слов.

- Что это было? - осведомился Буш.