Николай Зеляк - Посейдонис. V книга научно-фантастического романа «Когда пришли боги»

Обнадёжившись реакцией наивного детины, хитрый Эврисфей, втихаря, бросил пробный камень.

– А сразиться с ним не слабо?

Детина равнодушно ответил:

– Кому надо, тот пусть и сражается.

Но, Эврисфей продолжал гнуть свою линию.

– С ним не справится ни один охотник.

Скорбно покряхтев, добавил:

– Даже много охотников!

Геракл развёл руками.

– А я тут причём?

Эврисфей доверительно расширил свои ассиметричные глаза.

– Ты? Ты самый сильный. Только ты справишься с этим животным!

Геракл равнодушно отвернулся.

– Не хочу!

Тогда прилипчивый Эврисфей надавил на болевую точку гераклового самолюбия посильнее.

– Никак, боишься?

Геракл с негодованием отверг предположение Эврисфея

– Ещё чего!

Давление на болевую точку продолжилось:

– Нет, ты боишься!

Геракл выпрямился, как испанский гранд.

– Я ничего не боюсь!

Последовало ехидное:

– Кроме немейского льва!

Геракл в негодовании сотряс своим кулачищем воздух.

– И его тоже! Эврисфей довольно потёр свои короткие, сухие руки.

– Значит, настучишь ему дубиной?

Последовавший ответ, плута удовлетворил:

– Тьфу! Делать нечего!

Эврисфей совсем обнаглел:

– И шкуру убитого льва мне принесёшь?

Геракл, не подумав, в запальчивости брякнул:

– Принесу!

Плут живо представил огромную львиную шкуру в личном жилище, и ему стал хорошо.

– Что ж, посмотрим!

Геракл набычился. Он уже жалел о том, что сгоряча пообещал этому хлюсту такой роскошный подарок, да делать нечего. Геракл слыл хозяином своего слова.

– А что здесь смотреть? Завтра и принесу.

Эврисфей не верил своему счастью.

– Неужели завтра?

Геракл презрительно посмотрел на Эврисфея.

– Конечно!

Прохвост недоверчиво прищурил левый глаз.

– А Алкмена отпустит тебя?

Геракл возмущённо вскинул голову.

– Я уже взрослый!

Эврисфей выставил вперёд свою руку.

– Хорошо, хорошо.

Чуть подумав, добавил:

– Мы с охотниками желаем посмотреть битву. Не возражаешь?

Геракл равнодушно пожал плечами.

– Смотрите.

Утро следующего дня выдалось ясным и тихим. Ни ветерка, ни облачка. Забросив на плечо свою дубину, Геракл решительно зашагал к логову зверя. Он неодолимо жаждал борьбы с коварным и свирепым животным.

На приличном расстоянии от него, робко озираясь по сторонам, семенила кучка любопытствующих охотников. К пещере их влекло зрелище предстоящей битвы. А ещё дальше, вслед за охотниками, зигзагами перемещался сам Эврисфей.

Дорогу лесом и сам Геракл, и сопровождающие его, лица прошли без приключений.

По-прежнему, вокруг было тихо. Лишь птичьи трели услаждали напряжённый слух вдохновенного бойца.

Геракл подошёл к пещере. Привёл в боевое положение свою дубину. Прислушался. Из мрака пещеры доносились звуки, похожие на шлепки по воде. Шлепки были редкими и мирными. Словно кто-то очень медленно и осторожно бродил босиком по луже.

И вдруг, как гром среди ясного неба, раздалось глухое, плотоядное урчанье. Боец напрягся: зверь в логове!

Пора приступать к делу! Геракл загородил собой вход в пещеру и подал голос. Кличем своим он вызвал немейского льва на поединок. На грозный окрик пещера ответила таким эхом, что у бойца, на время, заложило уши. От громового звука робко присели охотники, а Эврисфей изготовился к отступлению.

Но грозный вызов Геракла зверь тупо проигнорировал. Даже обидно. Похоже, зверь выжидал. Он либо презрительно пренебрегал Гераклом, либо прикидывал, как лучше напасть на дерзкого смельчака.

Геракл держал ухо востро. Он знал, что немейский лев не только коварен, а ещё и невидим. Всяких напастей от него можно было ожидать в любой момент и со всех сторон.

В установившейся, резиновой, тишине кто-то снова зашлёпал босыми ногами по луже. Потом раздался скрежет. Кость по камню, не иначе! Так и есть, зверь точил свои могучие когти! Он неспешно готовился к схватке. Видно, очень был уверен в своих силах.

У Геракла обильно вспотели могучие лопатки. По его героическому челу заструились ручейки пота. Ладони вросли в рукоять дубины. Геракл тоже готовился. Он неистребимо желал этой битвы. Напряжение достигло своего апогея!

А там, в непроницаемой глубине пещеры, снова кто-то невозмутимо прошлёпал босыми ногами по луже.

Зверь почему-то не нападал. «Чего он тянет, – подумал Геракл, – чего?».

Ему, в конце концов, надоело ждать нападения врага, и он сам пошёл в атаку. Боец бросился, в мрачные объятия пещеры, с грозным, боевым кличем. Навстречу, по его ушам, ударило такое могучее эхо, и так больно, что у него чуть не развалилась на части голова. Охотники, от такого великого звука, в ужасе распластались на земле. Эврисфей даже припустил было в сторону города. Правда, вскоре приостановил отступление, не видя прямой угрозы для своей драгоценной жизни.

Как только к Гераклу вернулись остатки слуха, он уловил, как что-то большое шлёпнулось в лужу. Это, наверное, прыжок! Это, верно, немейский хищник, наконец, бросился на Геракла! Невидимый и свирепый! И тогда Геракл начал работать своей дубиной. О, как он славно работал ею, как он храбро сражался! Дубина со свистом рассекала воздух в самых немыслимых направлениях. Дон Кихот, в своей битве с ветряными мельницами, пожалуй, сильно бы уступил ему по накалу вооружённой борьбы.

Геракл не знал, где в данный момент находится хищник, поэтому бил по площадям; авось получится зацепить. Бил от всей души. Бил, вдохновляя себя боевыми возгласами. Если бы удалось засечь продолжительность его мужественных усилий на современном хронометре, то набежало бы море времени!

И всё то, время, пока Геракл бился с невидимым зверем, охотники, лёжа в траве, с душевным трепетом прислушивались к шуму борьбы. А шум тот был так обременителен и так страшен для их ушей, что они робели даже поднять голову. Но охотники нутром своим чувствовали, кто побеждает, а потому постепенно приходили в состояние восхищения. И Эврисфей, притаившись ещё дальше, чем они, тоже начинал тихо радоваться. И было от чего. Он уже мысленно примерял на себя львиную шкуру!

А битва в пещере, к тому времени, подходила к концу. Дубина в руках Геракла становилась всё тяжелее. Наконец, настал такой момент, когда он уже не смог её поднять.

Всё!

Битва завершилась. Боец устал. Его лёгкие работали, как кузнечные меха. Пещерное эхо многократно усиливало их работу. Но, героя это не интересовало. Он искал глазами поверженного немейского льва. Уйти от его дубины тот не мог, никак не мог! Но, зверя нигде не было видно. Наверное, потому, что невидимый!

Итог тяжкого труда Геракла поражал своей масштабностью. Ему удалось за короткий срок ликвидировать все неровности и выступы внутри пещеры. Её стены, пол и потолок стали почти гладкими. На полу валялись кучи битого камня.