Евгений Донтфа - Девочка и пёс

Хишен собрался с силами и выкрикнул в сторону бриодов: «Зайдите!». Как он и опасался, голос прозвучал сухо и слабо, напряженно и надсадно. Плюнув на это, мивар развернулся и вошел в Цитадель, ведя за собой бейхора.

– Кряхтит, словно у него запор, – отозвался на приказ Хишена горец Эрим.

– Ничего, сейчас войдем, понос начнется, – мрачно пообещал вэлуоннец Вархо.

– Мать честная, а уделали–то его как! – Восхитился Банагодо. – Словно он не с бабой, а с пещерным медведем встречался.

– А может она и умеет медведем оборачиваться, – попытался пошутить Альче.

– Не-е, это только жена Мелиса умеет, когда он на бровях домой приползает, – тут же отозвался Кушаф.

– Ты бы приберег свое остроумие, – беззлобно посоветовал Мелис, – сейчас будешь перед Хишеном выступать, там и блеснешь.

– С чего это вдруг? – Нахмурившись, поинтересовался Кушаф.

– Ну а как же, – усмехнулся Мелис, – ты в этом деле с самого начала, тебе и ответ держать. Вот и расскажешь Хишену, как стоял тут на площади жопу чесал, пока эта девица его башкой там стены обстукивала, расскажешь как потом ей на крыльце глазки строил, как коня ей привел, как ее под попу в седло подсаживал.

– Старый там тоже был, – гневно воскликнул Кушаф, которому действительно стало не по себе, когда он представил себя перед мрачным взором мивара.

– А что Старый? Старый на то и Старый, что с него спросу нет, – спокойно сказал Мелис. – Скажет: «А что я? Ну пришел, этот балабол в красной косынке говорит надо бабе коня подогнать, ну мы и подогнали». Так что Кушаф, готовься. А ты что думал в сказку опять попал? Думал опять ведром говорящим прикинешься и делу конец?

– Да пошел ты! – Злобно огрызнулся Кушаф.

Бриоды улыбались.

Это была старая и весьма болезненная для Кушафа история. За свою бурную жизнь он побывал во многих ипостасях, в том числе какое-то время он зарабатывал себе на хлеб как актер в одной из бродячих трупп. И по началу он очень любил хвастаться, рассказывая о своем неимоверном таланте и о том, что однажды они даже давали представление для Его Величества, венценосной семьи и приближенных. И, мол, даже сам король восхищался им. Все это Кушаф описывал живо и в подробностях и многие ему верили. Однако на его беду, около года назад, в Гроанбург забрела та самая бродячая труппа. Артисты дали небольшое представление и получили достойное вознаграждение, разбойники были весьма охочи до зрелищ. А между делом бриоды также выяснили, что на том самом достопамятном выступлении перед Его Величеством Кушаф исполнял роль говорящего ведра. Это была сказочная пьеса про злого волшебника и прекрасную принцессу. В замке у волшебника были разные говорящие предметы, оживленные им при помощи колдовства. Шкаф, часы, камин, а также кухонное ведро. В ведро кидали огрызки, кости, в общем всякий мусор и оно постоянно охало, стенало и жаловалось на свою тяжкую долю. Бриоды пришли в неописуемый восторг от этого открытия. Без устали и при всяком удобном и неудобном случае они упражнялись в остроумии, подначивая и измываясь над беднягой Кушафом. Тот просто не знал куда ему деваться. Дошло до того что он начал хвататься за нож, грозя убить всякого кто осмелиться еще раз поинтересоваться о его непростой ведерной судьбе или спросить почему ему не дали роль шкафа, где он вне всякого сомнения смог бы глубже раскрыть свой талант. Позже страсти поутихли и только Мелис время от времени припоминал Кушафу его достижение на поприще лицедейства. Но бывший актер не бросался на Мелиса с ножом, а только огрызался, видимо потому что Кушаф и сам частенько подначивал своего товарища на счет жены и прочего, порой явно переступая черту. В общем в большинстве случает они не обижались друг на друга, по крайне мере, всерьез.

Но сейчас Кушаф явно пребывал в расстроенных чувствах и Мелис оставил его в покое.

Хишен направлялся к столу, неся в левой руке топор, а правую держа на загривке могучего зверя. Вдруг мивар замер, оторопело уставившись на стену за столом. Там, метрах в трех от пола, по кирпичной кладке было выцарапано: «Хишен животное». «Вот же сука», – с яростью подумал мивар. Внутри заворочалось жгучее пламя, алчущее мести. Но сейчас он был бессилен, он почти забыл это ощущение, которое всегда приводило его в бешенство. А голос разума подсказывал ему что этой женщине он никогда не сможет отомстить, он должен принять это и смириться. Легче от этого не становилось. Впрочем, для начала надо было разобраться что здесь случилось после того как он потерял сознание. Хишен обошел стол, поднял стул, с трудом уселся, положил топор на стол перед собой. Бейхор послушно улегся у ног своего вожака.

Бриоды осторожно заходили в залу, с жадным вниманием оглядываясь вокруг. Они видели сидевшего на полу, привалившись спиной стене, Манкруда с седыми волосами и с отсутствующим взглядом, они замечали квадратные проемы справа и слева, ведущие в подвальное жилище жутких бейхоров, они отмечали про себя темные пятна на стенах и в конце концов они останавливались у стола с противоположной от мивара стороны.

Хишен хмуро взирал на своих офицеров, в одежде и амуниции которых такое понятие как однообразие отсутствовало начисто. Однако десять мужчин не смотрели на него, вместо этого они уставились на стену над его головой.

– Кажись этого раньше здесь не было, – заметил Эрим, кивая на надпись.

Для большинства из присутствующих эти черточки и закорючки не несли никакого смысла. Они понимали что это надпись, но прочесть ее были не в состоянии, ибо никогда не утруждали себя изучением грамоты. За исключение Сойвина и Кушафа. Первый был бывшим офицером королевских пограничных войск и незнание чтения и письма было для него немыслимо. Второй же, благодаря чрезвычайной разносторонности своей натуры начинал и бросал много разных наук за свою жизнь. В том числе он коснулся и чтения. Но правда только коснулся и хотя он разбирал буквы, складывал их в слова и извлекал смысл, делал он это с большим трудом. Впрочем, сам он был об этом другого мнения и очень даже гордился этим своим умением, особенно среди практически поголовно неграмотного окружения. Не теряя времени даром, Кушаф решил продемонстрировать свои незаурядные способности.

– Хи, – бодро начал он. – Хи…ш-ш, хиш… хиш… е, хи-ше … н…

Мивар внимательно смотрел на смуглого, невысокого бриода и не говорил ни слова.

– Хишен, – радостно объявил Кушаф, упоенный своим мастерством и не замечая тяжелого взгляда повелителя Гроанбурга.

– Жи…, – также бодро продолжил Кушаф, не отрывая взора от стены, – жи … жи …, вот деревня пишут как курица лапой, – возмутился он, – жи… во, живо… не, жидо, жидо … не живо…

– Животное, – не выдержал Сойвин.