Кшиштоф Борунь - Грань бессмертия (сборник)

За этой испорченной страницей следовала другая, уже приводившаяся (1443), в которой говорилось о бегстве проционидов из города. Наконец шли две страницы под номерами 1958 и 1959. Вот их содержание:

«… никакого смысла. Я не позволю лишать корабль всего экипажа. И так нас осталось двое. Зачем ему столько людей там, внизу? Все равно глыбы не сдвинуть — поля слишком слабы! У Калена до сих пор язвы на пальцах от сильного воздействия радиации. И кроме того, я не соглашусь, чтобы эту дрянь складывали на корабле! Мне пока что жизнь дорога. Если попытается прислать еще один транспорт, — не задумываясь выброшу все в пространство! Действуют как бандиты и думают, что я буду заодно с ними…

16 января.

Уже третий день сижу в аварийной камере. Вероятно, это конец. Не оставили мне даже воды. По-видимому, Логер ждет, пока я не умру от жажды. Пожалуй, дождется. У меня нет никаких шансов выбраться из этой трубы. Даже свет выключил. Диктую эти слова на пленку. К счастью, магнитофон был в кармане. Может, кто-нибудь случайно найдет его и передаст на Землю правду о том, что тут произошло…

…Вчера с утра, как я и предполагал, Логер прислал новый груз. Я выбросил все в пространство и уничтожил на расстоянии 80 километров. Конечно, они с базы это видели… Я устроил им иллюминацию, тем более что светил только Процион В. Казалось, будто Процион А вдруг озарил небо. Логер прилетел с Гордоном. Убедил Гагена, что я спятил. Бросили меня сюда, в камеру. Я думал, хоть воды дадут и каких-нибудь питательных таблеток, но никто пе появился. Даже света не оставили.

Не ожидал я этого от Гагена и Гордона. Может быть, Логер сказал им, что оставил мне пищу? Наверное, сказал. Они, конечно, не обрекли бы меня на такую подлую смерть. Очевидно, они ничего не знают.

Почему, однако, никто не подает признаков жизни? Неужели оставили корабль без экипажа? Правда, центральная координационная система работает и вмешательство человека излишне. Но все-таки… Вероятно, Логер забрал всех на эту проклятую базу!

А они словно все посходили с ума! Я понимаю: можно тосковать, можно вздыхать по женщине, любимой, матери, но по мигающему шару?! Хорошо, что я не полетел туда. Еще, чего доброго, и меня это захватило бы.

Наверное, корабль пуст. Логер забрал всех. Это же ясно: иначе кто-нибудь мне помог бы, не дал сдохнуть в этой темноте. А Логер даже света мне не оставил!

18 января.

И все же я жив! Назло всем! Наперекор этому подлецу! Я живу, а они там сдыхают. Может, еще не сейчас, но это наступит, рано или поздно. Наступит — и ничто им не поможет! Нроциониды наверняка не дураки! Это, конечно, их работа. Мудрая работа. Кто бы ожидал от этих скользких тварей, что они сумеют такого мудреца, как Логер, поймать в ловушку? И как поймать! Примитивная техника! Девятнадцатый век! И все же двадцать первый век тут не поможет. Самое большее — распадешься на фотоны.

И я им не помогу. Не могу помочь, если бы даже хотел. Если бы мог — сделал бы все, чтобы вытащить их из этого стеклянного гроба. Но я бессилон. Совершенно беспомощен. Во всем виноват Логер.

Если бы хоть Кален был на корабле… Он, возможно, нашел бы какой-нибудь способ. А я не могу даже простого скафандра смонтировать, не то что систему электромагнитного поля. Да разве помогут и такие приборы, которые монтировали Кален и Логер? Разве они растопят эту стеклянную массу? Ведь о механическом воздействии не может быть и речи.

Пробовал дать задание координатору, но и он беспомощен, проявляет полное безразличие. А ведь ему я обязан жизнью. Это он услышал стук и привел в действие крышку аварийного люка.

Что делать? Что делать? Не могу же я их оставить! Как только столица войдет в тень, попробую наладить световую связь. Может быть, Петерсен и Кален что-нибудь придумают».

Последняя страничка, помеченная номером 2004, была продиктована уже на обратном пути:

«Все это ерунда. Однако человек — глупая машина. Плохо записанная лента. Все кружит, кружит и помнит о том, что хотелось бы забыть.

Собственно, о чем я беспокоюсь? Ведь я жив! Свободен! Вернусь на Землю, и все будет в порядке. Пища есть. Им тоже хватит таблеток. Хватит ли? Ведь это только для меня время течет быстрее. Одиннадцать и три десятых года! Это в лучшем случае дважды по 12 лет… Хватит ли им энергии? Может быть, хватит. А нервы? Не перегрызутся ли, как дикие звери? А если им не хватит энергии? Может быть, уже не хватило? У меня перед глазами стоит жуткий гриб ядерного взрыва. А потом… я уже не уверен. То мне кажется, что это амфитеатр, в котором горят слабые огни затопленной базы, то — что там вообще нет города, а лишь ужасная воронка, кратер диаметром во много километров.

Все время вижу прозрачное вещество и их тени в окнах базы… Видят ли они еще звезды? Может быть, уже пыль, несомая ветром, толстым слоем покрыла поверхность застывшего озера? Может, там растут цветы? Их цветы. Пурпурные цветы процпонидов. Цветы, к которым никогда пе прикоснется рука человека.

Может быть, жители столицы вернулись в своп жилища? А если вернулись? Отдают ли они себе отчет в том, что кроется внутри их пустой пирамиды? Как мало надо, чтобы вместо города на этом месте чернел кратер. Опять не могу избавиться от ощущения, что там все уже кончилось, что спасательная экспедиция не имеет смысла…»

На этом дневник обрывался. Что же произошло с экипажем фотолета «Маттерхорн»? Почему погиб Славский? Каким образом была затоплена база на поверхности IV планеты? Почему мой друг не мог помочь товарищам? И почему не хотел принимать груз, присланный командованием экспедиции? Может быть, руководствовался только соображениями морали? Может быть, за этим кроется какая-то другая причина? Каким был на самом деле Логер?

Мне хотелось узнать правду.

Я поднял голову. Глаза мои встретились с глазами Конопатого. Он не спал, а внимательно смотрел на меня.

— Читал? — спросил он, показывая глазами на исписанные странички.

Я смутился. Отрицать было бессмысленно.

— Пытался навести здесь порядок и случайно наткнулся на них, — неуверенно начал я. — А так как они меня очень заинтересовали, то…

Он усмехнулся и зло проговорил:

— Я придумал новую поговорку: «Не пускай в дом газетчика, даже если он уверяет, что ушел на пенсию»…

— Прости, — буркнул я. — Мне, пожалуй, пора.

— Нет! Теперь не уйдешь! Садись! — приказал он безапелляционно. — Раз уж ты прочел эти странички, то должен узнать всю правду, чтобы понять…

Мне было не по себе, но одновременно я почувствовал некоторое облегчение.

— От всего этого в дрожь бросает, — осторожно начал я. — Это ты диктовал? — я показал на отпечатанные странички.

— Да. А что тебя интересует?

— Собственно, все. Я хотел бы разобраться в этой истории. Ты мог бы рассказать мне все в какой-нибудь хронологической последовательности?