Морье Дю - Голодная Гора

Письмо привело Джонни в состояние лихорадочного волнения. Дом находится в ужасном состоянии, в нем нет никаких удобств для Кэтрин, ей там будет холодно и неуютно. Но как приятно будет снова ее увидеть, смотреть на нее, когда она будет сидеть в гостиной, пусть недолго, хотя бы несколько часов.

В эти немногие дни, оставшиеся до субботы, Джонни проявил бешеную активность, стараясь привести в порядок дом. Он бранил слуг, кого-то выгонял, потом снова брал в дом, и все это на протяжении какого-нибудь часа. Ходил по лесу вместе с егерем, чтобы приготовить все для охоты. Он даже послал приглашение своему крестному, доктору Армстронгу и еще некоторым соседям, чтобы Генри было веселее и интереснее.

"Я им покажу, - говорил он сам себе, - что я могу все это устроить не хуже, чем дед".

Утро великого дня было ясное и свежее, и Джонни, поднявшись ни свет, ни заря - ему уже много недель не случалось вставать так рано, - прошелся до залива и взглянул на покрытую снегом гряду Голодной Горы. Солнце сверкало в окнах Клонмиэра, двери были широко распахнуты, и обеденный стол в столовой, на котором был сервирован холодный завтрак, выглядел чистым и аппетитным, чего не случалось уже давным-давно.

К нему вернулась гордость за свой дом, знакомая ему еще с детства, когда он смотрел на Клонмиэр с жадной завистью, мечтая о том времени, когда умрет дед, и дом перейдет к нему. Он покажет Кэтрин, что он не так уж достоин презрения, что он хозяин в своем доме и хозяин своим поступкам, и она поймет, почему ему хотелось, чтобы в этот день дом был вычищен до блеска специально для нее. Джонни вошел в комнаты, чтобы отдать последние распоряжения слугам, и ему доложили, что мистер Донован дожидается его в библиотеке. Джонни нахмурился; еще несколько дней назад он намекнул Джеку, что будет весьма обязан, ему и его сестре, если во время визита брата и невестки они будут держаться подальше от дома и не будут показываться на глаза. Генри не любит Джека Донована, и, поскольку он гость, к его симпатиям и антипатиям следует относиться с уважением.

- В чем дело, Джек? - спросил он. - Что-нибудь случилось?

Лицо приказчика было мрачным и исполненным важности. Его морковные волосы были смазаны маслом и гладко причесаны; на нем была воскресная пара.

- Кейт что-то неможется, капитан. Она говорит, не могли бы вы заглянуть к нам в домик, навестить ее?

- Разумеется, я не могу, - раздраженно ответил Джонни. - Я ожидаю, что ко мне приедет мой брат Генри со своей женой и еще кое-кто из друзей и соседей. Я не намерен заходить в ваш дом, пока они не уедут. Брат, возможно, погостит у меня несколько дней.

Джек Донован помрачнел еще больше.

- Она очень переживает, сэр, - сказал он. - Ума не приложу, что мне с ней делать, и это сущая правда. Всю эту ночь мы ни секундочки не спали. А она ревет, прямо убивается, я уж собирался послать за доктором Армстронгом. Рад, что этого не сделал, раз он все равно приезжает нынче охотиться.

- Да что такое, в самом деле? - раздраженно сказал Джонни, нетерпеливо поглядывая на часы. - Гости ожидаются с минуты на минуту.

Джек Донован кашлянул, водя своей шапкой по краю стола.

- У женщин в эту пору бывают всякие фантазии, капитан, - сказал он. Что ей ни говори, она не желает слушать. "Я себя порешу, - говорит, брошусь в воду, если он теперь меня покинет". "Успокойся, Кейт, - говорю я ей, - капитан слишком добрый наш друг. Ты - порядочная женщина, и он не поступит с тобой, как с уличной девкой. Будь спокойна, он позаботится о том, чтобы вернуть тебе честное имя, пока по всей округе не поползли разные слухи, после которых он не сможет смотреть людям в глаза".

Джонни грохнул кулаком по столу.

- Послушай, Джек, - сказал он, - к чему, скажи на милость, ты клонишь, и что это нашло на Кейт, почему она вдруг так себя ведет, что понять ничего не возможно?

- Да что вы, сэр, - начал приказчик, удивленно раскрывая глаза, - разве вы не знаете, что она в интересном положении вот уже два месяца, как она говорит?

Джонни пристально смотрел на своего приказчика - в душе у него царили растерянность и недоумение.

- Я в первый раз об этом слышу, - сказал он.

Джек Донован продолжал тереть шапкой край стола.

- Бедняжечка просто ума лишилась, так переживает, - говорил он. - При ней сейчас преподобный отец, он молится у ее постели. Только мне думается, она не успокоится, пока не увидится с вами.

- Я не могу ее видеть, это невозможно, - в волнении проговорил Джонни, меряя шагами комнату. - Ты должен ей объяснить, как обстоят дела; она и сама прекрасно знает, что я жду брата с женой. Она уверена, что это действительно так? Откуда она знает, что... что это случилось, черт побери?

- Ясное дело, уверена, ей сказала наша старая тетушка, что живет в Дунхейвене, сомнений тут нету. Говорю вам, капитан, у меня просто сердце разрывается. Ведь эта девушка, моя родная сестра, отдалась вам, не думая о последствиях, и теперь готова умереть, если мы не придумаем, как закончить дело по-благородному.

В аллее послышался стук колес, и Джонни, выглянув в окно, увидел, что к дверям подъезжает экипаж его брата.

- Послушай, Джек, - сказал он, отчаянно волнуясь, - я не могу сейчас заниматься этим делом... Уходи через черный ход и не показывайся, покуда я тебя не позову. Уходи отсюда, любезный, ради всего святого.

Он сунул руку в карман, где всегда лежала заветная фляжка, опорожнил ее и только тогда вышел на крыльцо встречать гостей, злой и глубоко несчастный.

- Милый Джонни, - сказала Кэтрин, выходя из экипажа и подавая ему руку. Он смотрел на нее, такую прекрасную и безмятежную, на ее спокойное лицо мадонны, и думал о том, какой ужасный, чудовищный контраст представляет собой та, другая: покрасневшее лицо, взлохмаченные волосы - ненавистная Кейт в своей спальне в привратницком доме.

- Как ты себя чувствуешь, старина? - приветствовал его Генри. - У тебя встревоженный вид.

- Пустяки, я в полном порядке, - быстро отозвался Джонни. - Как твое здоровье, Генри? А ты как поживаешь, Боб? Надеюсь, ты привез с собой ружье? Отлично. А где доктор? А-а, вот и он, и с ним кто-то еще. Пойдемте сразу в лес, хорошо? Впрочем, подождите минутку, сначала я должен показать Кэтрин ее комнату.

Он был возбужден и говорил так непоследовательно, что Генри и Боб обменялись понимающими взглядами.

- Не беспокойтесь обо мне, Джонни, - сказала Кэтрин. - Я сама прекрасно здесь устроюсь, если вы хотите сразу же отправиться на охоту.

- К черту охоту, - заявил Джонни. - Самое главное, это чтобы вам было хорошо и удобно, - и он дернул шнурок звонка с такой силой, что тот оборвался.

- Мне кажется, нужно предоставить Кэтрин делать то, что ей хочется, примирительно сказал Генри. - Вот идут дядя Вильям и другие, а вот и Филлипс вместе с загонщиками. Пойдем-ка лучше на свежий воздух, Джонни, это тебя немного успокоит.