Илья Глазков - Эволюция G.A.N.Z.A.

Он медленно обходил зал, его руки словно скользили над телами. Глаза холодно смотрели вокруг, но брови были болезненно напряжены. Он склонял иногда голову и улавливал чьи-то лица, и снова шел дальше, не останавливаясь. Его собственные синие зрачки скрывали истинную боль. Его движения были плавными, длинное облачение волновалось в такт шагам. Молча следуя своим намерениям, он словно благословлял каждого на путь в новую жизнь. Собирал всю боль и страхи, и улавливал все это ладонями, которые собирали воздух и содержащийся в нем невидимый поток эмоций. Но их не было в этом зале. Он был полон трупов. Людей, которые не жили, но дышали. Они только входили в этот мир, ещё не понимая, кто они теперь, и зачем они здесь. Выйдя из зала через карантинную зону, он прошёл в смотровой атриум, и какое-то время стоял один, наблюдая с возвышения через толстое стекло на ровные ряды коек с пациентами. В помещение вошел Тодаш и склонился с почтением. Хотя Кон Рерик стоял к нему спиной, он понял, что-то увидел в отражении стекла.

– Вы звали меня.

– Да. Подойди.

Они вместе смотрели на зал какое-то время.

– Их становится все больше, – отметил Тодаш.

– Ты прав, и это только здесь, в нашем главном офисе. А сколько их на всех материках. И как помочь всем, мы пока не знаем.

Тодаш нахмурился. Его синие глаза отражались в стекле.

– Я очень благодарен вам за спасение моей племянницы.

– Не стоит, Тодаш. Это не моя заслуга. Это твоё участие и вера сделали для неё.

– Моя сестра до конца не понимает ценность такого подарка.

– Нет, – Кон Рерик посмотрел на него твердым взглядом. – Важно, что именно ты знаешь его цену.

– Да, – Тодаш был мрачен, – знаю. И чувствую.

– Оставим это. Как она?

– Теперь всё в порядке, кон Рерик. Все очень любят её, и десять лет, которые есть у неё, бесценны. Это дар.

Кон Рерик задумался, глядя в стекло. В нем отражались их синие глаза.

– Я вызвал тебя для того, чтобы объяснить, что за времена наступают впереди. Как мы стремимся укрепить нашу веру и спасти человечество.

Тодаш внимательно смотрел на него. Он стоял, расставив ноги и сложив руки за спиной. Он отличался от Кон Рерика выправкой и цепким взглядом. Его глаза, несмотря на синий цвет, были более живыми. Черные волосы были выстрижены четкой площадкой, а виски выбриты. Его униформа не была одеждой служителей церкви. Очень отличалась на фоне белой одежды Кон Рерика. Военные ботинки, уже старые и потасканные, которые были аккуратно вычищены и блестели. Видимо, как старый талисман, были дороги и неизменны.

– Нам не победить смерть, – сказал Кон Рерик. – Мы не сможем это сделать, нарушив равновесие. Мы можем лишь обмануть себя, настаивая на таком открытии. Это лишь розыгрыш от Него.

Кон Рерик многозначительно показал пальцем вверх и усмехнулся.

– Но мы, получив эту пощечину от Бога, обращаемся к знанию. К спасению тех, кто достоин ещё пожить на этой планете.

Тодаш пока не понимал сути, но промолчал.

– Я понимаю, ты не можешь сейчас обсудить это со мной. Но я верю, в тебе есть понимание, что важно именно самое простое в этой жизни. Любовь. Да, именно любовь к ближнему делает возможным появление такого дара, как G.A.N.Z.A. Вера в исцеление и спасение любимого человека. А мы смотрим на это в большем масштабе, в спасении всего человечества. От грязи, алчности, борьбы за самые простые ресурсы, войны и национализма. Мы хотим объединить всех. Сделать мир лучше.

Кон Рерик начал прохаживаться, складывая молитвенно руки. Тодаш повернулся к нему от окна и внимательно слушал.

– Но как бы мы ни бились, и чтобы мы ни вкладывали в исследования, нам не сдвинуться с места. Мы теряем нить сущности открытия. Вся технология и возможности исчерпываются с каждым разом в синтезировании плазмы. Это бич и проблема. Процесс дальнейшей интеграции G.A.N.Z.A. будет снижаться, и каждый раз смертность будет расти.

– Разве это не ошибка? – спросил Тодаш.

– Нет, – покачал головой Кон Рерик. – Я не буду объяснять, насколько секретна данная информация. Но понимать, что за этим следует, – очень просто. Всё, что мы делаем, настроено на сохранение G.A.N.Z.A., её свойств и целей на благо всего Человечества. И то, как её воруют и используют эти еретики, – неприемлемые факты. И мы любыми силами защищаем это право нести свет G.A.N.Z.A. Но мы теряем её. Теряем способность развиваться, идти к тому, что действительно позволяет победить смерть. Дать надежду человеку, а не лишь почувствовать, как мы близки к истинному открытию. Синдикат наверняка также столкнулся с этой проблемой. Всё, что было создано доктором Прайсом и обосновано в исследовании, обладает одним изъяном. Оно не даёт продвинуться дальше. Расширить возможности. Воскресить в умирающем теле жизнь на десятки лет. Мы лишь научились внедрять сокращение, установить ограничения, но сломать барьер и выйти вверх не можем. Нам не хватает только одного шага. И знать, в чем причина, – может только он.

– Это было ясно с самого начала? – спросил Тодаш. – Почему он скрыл это?

Кон Рерик вдохнул и поднял голову вверх, словно хотел что-то увидеть.

– Думаю, он и сам этого не знал. Все были ослеплены открытием и первыми результатами. Нет. Это результат расчётов и простых вычислений. Истина, которая всегда где-то рядом с вопросом: «Что дальше?»

– Что дальше? – машинально переспросил Тодаш.

– Прошло десять лет после открытия. И никто не понимал, что в итоге они нашли. Но то, что они получили, оказалось только лишь маяком к достижению более значимой и важной цели.

– Какой?

– Возможности внедрять нужный мод, способности делать его восприимчивым к нашим сигналам. Этого не знают и те, кто создавал этот дар, давно поделившиеся на два лагеря – за и против.

Кон Рерик опять подошел к стеклу и посмотрел на койки:

– Это даст нам возможность подсказать нужные решения для тех, кто управляет этим миром среди тех, кого мы спасли. Мы выбрали их, и их пока немного. Но это те, кому вести за собой человечество. С лучшими целями.

Тодаш нахмурился ещё больше:

– Но как?

– Лучше спросить – когда? Когда мы придем к тому пределу, когда не сможем спасти человека. Дать ему надежду не на 15 лет, а лишь на год или два. И всё потеряет свой смысл. Некому будет дать сигнал, как лучше вести человечество к объединению. Политика не умрёт. Она будет вечной. Но люди, способные принимать решения, не будут в наших рядах. Когда судьба ждёт нас самих? – сказал Кон Рерик. – В процессе создания весь этот сложный процесс должен привести к чему-то, что стало бы основой для революции в генетике, перед которой отступила бы сама смерть. Прорыву, мечта о котором сопровождает человечество очень давно. Но мы не можем этого достичь. Мы потратили годы на решение этой проблемы, но только с каждым разом, каждым новым пациентом констатируем потери при интеграции G.A.N.Z.A. Мы синтезируем каждый раз продукт, который повышает риск необратимой реакции вместо излечения, который даст в итоге не то, что от него ожидают. Мы не сможем говорить людям, что они найдут исцеление от неизлечимых болезней. Мы не спасём больше никого.