Ирина Юсупова - Расскажи мне обо мне…

– Нервов у меня нет.

– ?!

– Тот факт, что нервные клетки не восстанавливаются, уже вроде никто не оспаривает, верно? Так, я думаю, нервы у меня за столь долгий срок уже просто давным-давно кончились!

– Нет, вы – прелесть! – Кирилл хохотал. – Ну, почему мне лет так не сто? Я бы уже вовсю за вами приударял!

– Ловлю на слове, ведь если… если все это правда, то еще не поздно?

Кирилл сразу посерьезнел.

– Сначала я должен рассказать все до конца. А уж потом вам решать… Так на чем мы остановились?

– На "запасных телах".

– Да. Так вот, это было только началом пути. Дело в том, что мы полностью научились копировать только БИОЛОГИЧЕСКИ человека. Все до последней клеточки. А вот личность, душа… Тут был полный ноль. То есть новое тело получалось с такими же знаниями, как новорожденный младенец. До сих пор окончательно не ясно, что же это такое – мысль, знание. Химическая реакция? Магнитная волна? Извилина особая? Но ведь новый мозг получался абсолютно идентичным оригиналу, до самой последней извилинки! …а вот этих самых мыслей и знаний в нем не было. Что же дальше? Обучать его? Воспитывать, готовить смену? Но это будет уже совсем другой человек! Тогда казалось, что работы зашли в тупик. Пытались записывать, программировать весь багаж знаний человека, его личные качества, привычки, воспоминания, чтобы потом учить новое ТЕЛО по схеме… А! – он махнул рукой. – Все напрасно! Человеческая личность уникальна! Мы воздвигали города из самых продвинутых компьютеров, записывали месяцами данные на одного человека… и что потом? Информация устаревает на следующий же день. За день может столько всего произойти – уйдет жена, продаст лучший друг, собственный банк лопнет, в подъезде встретит киллер… И этот день будет вычеркнут из дальнейшей жизни. В общем, на этом пока пришлось поставить точку.

– Пока?

– Мир не стоит на месте. Может быть, уже завтра кто-то придумает новые технологии, способные перевернуть науку, и ранее неразрешимые задачи покажутся смешными. Так вот, продолжу. Мой отец предложил радикальное решение – пересадка мозга.

– Но, это же… – она невольно поднесла руки к вискам, – вот так прямо отсюда… туда?

– А что же в этом такого? Ведь делают трепанацию черепа людям, и они живут после этого, причем, случается, что очень даже долго, и очень даже неплохо! Конечно, и на это ушло много лет решений технических вопросов, да и "у них" возникала новая сложность – сохранить свой мозг целым и невредимым. Но, это уже, как говорится, не наши проблемы!

– Не очень-то уважительно вы отзываетесь о своих "спонсорах"… – хмыкнула она.

– Неуважительно? Пожалуй… Но это у нас взаимно, – Кирилл усмехнулся. – И они, кстати, прекрасно знают это. Но терпят. Пока не найдут замену. А потом,… но это, я думаю, понятно. Единственное оправдание я нахожу себе в том, что, в конце-то концов, наши достижения должны достаться всем. Сколько калек и уродов на Земле! Вот о ком прежде всего надо подумать!

– Так почему же вы не предложили сначала им ЭТО? Сколько несчастных молодых мальчиков без рук, без ног возвращаются с наших бесконечных войн! Они были бы готовы на любые эксперименты. А тут вдруг я!

– Вы забегаете вперед. Сейчас все поясню, – а потом он тревожно оглянулся. – Послушайте, вы простудитесь. В мае хорошо только днем, а вечера еще холодные. Уже темнеет, может быть, поедем ко мне? Я живу недалеко, на Белорусской,… – он похлопал себя по всем карманам, – нет, не поедем. Я не собирался домой, ключи не взял. А в лабораторию вас не пустят… Или вызову машину, быстро туда-сюда… вы меня в машине подождете?

– Зачем такие сложности? Лучше ко мне. Я одна живу. Квартира большая, двухкомнатная. И совсем рядом – на Полянке. Можно и пешком дойти, прогуляемся.

– Нет, пешком вы точно простудитесь, – он снял пиджак, и, пресекая все протесты, надел ей на плечи, – вон ветер какой поднялся! А в гости я с удовольствием. Я вообще в гостях бывал раз семь за всю жизнь. Сейчас, только,… извините, – он достал мобильник, и, став при этом намного старше, заговорил с каким-то Антоном на таком непонятном научном языке, что она только теперь поняла, как же упрощенно он ей все объяснял, и уловила лишь смысл концовки – Кирилл вызвал машину.

– Ой, ну зачем же теребить людей! Какая машина, ведь рядом же, можно и на троллейбусе… – сокрушалась она, но Кирилл жестом прервал ее, и, взяв под руку, повел к выходу. – Да, видимо, вы можете быть жестким и даже суровым, а внешне и не подумаешь.

– Работа такая, – он опять улыбался. – А вот с вами я просто душой отдыхаю. Ну, сознайтесь, у вас ведь ухажеров было видимо-невидимо?

– Ухажеров, сознаюсь, действительно было хоть отбавляй! Но только УХАЖЕРОВ, не более! И не смотрите лукаво, как-нибудь расскажу. Да и сейчас Пантелеич с восьмого этажа проходу не дает – давай, говорит, жениться, вместе жить веселее! А он меня на двадцать лет моложе, – она опять смеялась, – только он этого не знает, думает, что Витуля – моя внучка, а не правнучка! Ну, а я ему, естественно, не говорю, кокетничаю, так сказать, и "пудрю мозги"!

Кирилл уже хохотал, и опять сетовал, что ему не сто лет, а то бы он этого Пантелеича…

…"Елена Игоревна! Вы меня слышите? Если слышите, то попробуйте шевельнуть пальцами… но только пальцами!… Виктор Евгеньевич! Есть! Есть реакции! Она слышит и понимает! Елена Игоревна, сейчас вы заснете, вам нужно очень много спать. Постарайтесь думать о хорошем… Спокойной ночи… Антон, давай…"

…А она и думала о хорошем. О том самом вечере. Который начался так ужасно, а потом стал началом ее новой жизни…

…И потом они на роскошной пепельно-синей Ауди приехали к ней домой, и Кирилл, расправляясь со второй банкой ее фирменного крыжовникового варенья с грецкими орехами, продолжал:

– Конечно, начинали, как и положено, с лягушек, мышей, крыс и кроликов. Но как понять, та же это мышь или другая? Собаки и кошки тоже, вроде бы, и на клички отзывались, и команды выполняли,… но ведь не спросишь их, помнят ли они вчерашний день, позавчерашнюю куриную ножку или своих котят-щенят? И тогда решили попробовать на обезьяне – Кирилл опять помрачнел. – Ох, идиоты!…

– Почему? – она ловко взбивала белки для бисквита, но слушала внимательно. – Чем же она отличается от собаки?

– Нет, Елена Игоревна, мы еще плохо знаем обезьян. Бедная Найта… Когда собаки и кошки видели на себе новую шерсть или новые лапы, они, в общем-то, и не удивлялись. Запах тот же…

– Как новую?! – она отложила кастрюлю в сторону. – Почему новые лапы?!

Кирилл удивленно посмотрел на нее, потом хлопнул себя по лбу:

– Ну и лектор из меня! Я же упустил самое главное! Так вот, параллельно со всем тем, о чем я уже рассказал, велись работы по УЛУЧШЕНИЮ нового тела. Кому же не хочется вместе с новым телом приобрести и рост побольше, и ноги попрямее, ну или стать блондином вместо лысого? Редко кто доволен своей внешностью. Да, еще нужно было только МОЛОДОЕ тело, а не то с которого мы делали копию.