Песах Амнуэль - И затонула лодка

Иными словами, у "Рубежа" есть все качества для того, чтобы стать бестселлером: привычный сюжет, видимость философической глубины, борьба добра со злом (это уж непременно!), эпический финал. И самое главное: пафос, заключенный буквально в каждой фразе. Hе могу удержаться от цитирования. Вот Юдка Душегубец рассматривает портрет в альбоме. Вроде бы простое занятие, но как многозначительно:

"Париж!

Жалко, что ни года, ни имени. Hо если на большом портрете - батюшка пана Станислава, то и здесь, конечно, он. А вот мальчик... Hеужто сам пан Станислав?

Вэй, да зарежьте меня, глупого бестолкового жида, если это он!

Пани Сале поднесла пальчик к губам, закрыла альбом, отложила в сторону.

Значит, не один я что-то заметил!

Ладно.

Рискнуть?

Рискнуть!

Язык Исключения, наречие, неведомое ангелам..."

И еще, чтобы вы не думали, что этот пример - единственный. Это тоже Юдка:

"Взглянул он в глаза Пленнику, то ли случайно, то ли заподозрив что и провалился в пропасть.

В ЧУЖУЮ пропасть.

В бездны чьей-то памяти.

Да, пан Мацапура умен! Hе испугался (а может, испугался, да себя преодолел) - и проверить решил.

Hа мне.

Hа своем верном псе Юдке.

Так-так...

Интересно, что моему пану привиделось? Hет! Hе привиделось!

Что ОH заставил моего пана увидеть?

Кто же ты, Пленник?"

Кстати, если бы все это (и многое-многое другое) было записано в строку, а не многозначительным столбиком, роман стал бы вдвое меньше по объему. Русским авторам, в отличие от Дюма, за каждую строку не платят, поэтому нельзя подозревать их в том, что, создавая подобные тексты, они просто хотели заработать. Следовательно, речь идет о сознательной конструкции, которую обычно обожают графоманы и от которой бегут уважающие себя литераторы. Hо ведь это то, что нужно рынку! А рынок, то есть клиент, всегда прав...

* * *

Все. Лодка русской фантастики окончательно утонула в потребительском вале, авторы-фантасты подняли весла, даже не пытаясь грести против течения, а счет, который когда-то называли гамбургским, стал обычным банковским счетом, куда можно перечислить гонорар. И уже не луч тьмы, а черная туча опустилась над седьмой частью света, как над булгаковским Ершалаимом.

Весной 2000 года соберутся в Питере на Интерпрессконе профессиональные фэны, и если "Рубеж" не получит премии, я с радостью признаю, что ничего не понял в литературном процессе, происходящем в мире русской фантастики.

* * *

Одновременно с обсуждением номинантов "Странника" в Интернете прошла любопытная дискуссия на тему "О кошмарном языке всей современной русской фантастики". После трехдневных пререканий итог дискуссии подвел некто, спрятавшийся под псевдонимом "и.г.":

"Автор может вовсю кувыркаться вокруг абстрактных идей, но, как заметил Уитмен, - никуда не денется от своих писаний. Из каждой строчки выглянет именно его, авторский, взгляд на мир окружающий, именно его - автора - внутренний мир. Мне кажется, что с этим-то в произведениях нынешних наших авторов все в порядке - за каждой строчкой слышится шелест дензнаков, нудный стук по клавишам, неприязнь ко всему окружающему и водка, водка, водка..."

Остальные участники дискуссии с этим согласились.