Сакё Комацу - Гибель Дракона

Зал токийского вокзала со стороны Яэсугути был, как всегда, переполнен. Кондиционеры работали в полную силу, потоки охлажденного воздуха создавали заслоны у всех входов, но в зале все равно было нестерпимо душно и жарко. Казалось, разгоряченные тела сами источают зной.

Особенно много было здесь молодежи. Парни и девушки ехали кто куда: в горы, на море, домой на День поминовения усопших.

В сезон дождей, в июне и самом начале июля, погода стояла холодная, как в марте. По прогнозам лето ожидалось не теплое. И вдруг, когда дожди пошли на убыль, наступила страшная жара. В последние дни столбик термометра не опускался ниже тридцати пяти градусов. В Токио и Осаке люди просто изнывали от зноя. Участились случаи сердечных заболеваний, порой с трагическим исходом. Как всегда в летние месяцы, не хватало воды. Эту проблему все еще никак не могли разрешить…

Тосио Онодэра отер с подбородка пот и огляделся. До прибытия поезда оставалось минут семь-восемь.

В кафетерий он даже не заглянул – там все кипело и бурлило, словно в котле с густым овощным супом. Без всякой определенной цели он стал пробираться сквозь толпу. Тела людей, которых он невольно задевал, обдавали жаром, словно раскаленная печка. Сколько все-таки народу! Полусонный служащий; средних лет крестьянка с огромным узлом в руках, в нарядном – наверное, единственном – выходном платье и в туфлях со стоптанными каблуками; девушка-подросток, пунцово-красная, в соломенной шляпе с ярким бантом, синих до колен джинсах и слишком узкой, похожей на чулок, полосатой кофточке, вызывающе обтягивающей грудь. Проходя мимо нее, Онодэра ощутил тяжелый запах немытых волос и пота. Он подумал, что и от него, должно быть, пахнет не лучше, еще и перегаром несет… Всю ночь промаялся без сна, беспрестанно прикладываясь к бутылке с джином.

Неожиданно для себя Онодэра очутился возле бака с питьевой водой. Ему показалось, что сюда-то он и шел. Склонившись над краном-фонтанчиком, Онодэра нажал на педаль. Взметнулась тонкая струйка.

Но пить он не стал. Застыв в нелепой позе с широко открытым ртом и низко склоненной головой, он смотрел на стену за краном. По стене до самого потолка бежала тонкая, с едва заметным изломом трещина. Нижнюю ее часть загораживал бак с водой. Справа от трещины стена почти на сантиметр, а то и больше выступала вперед.

– Позвольте-ка!.. – услышал Онодэра раздраженный голос сзади.

За его спиной стоял плечистый великан в нелепой широкополой шляпе, которые называют десяти галлоновыми.

– Извините, пожалуйста!

Заторопившись, Онодэра судорожно сделал один большой глоток и посторонился, пропуская мужчину к крану. Но тот преградил ему путь. Онодэра с удивлением поднял глаза.

– Не узнаешь?

Огромной, как бейсбольная перчатка, рукой мужчина крепко схватил Онодэру за плечо.

– Это ты? А я-то думаю, что за нахал… – рассмеялся Онодэра.

– Небось, с похмелья? – мужчина, Рокуро Го, шумно втянул носом воздух. – Так-так. То-то, гляжу, хлебаешь воду, будто карп.

– В том-то и дело, что не хлебаю, – сказал Онодэра. – А вот с похмелья – это точно.

Го, уже не слушая, склонился над фонтанчиком. Казалось, он одним духом опустошит весь бак.

– Куда собрался? – вытирая здоровенной жилистой рукой пот, Го обернулся к Онодэре.

– В Яидзу.

– Опять? – Го выразительно спикировал рукой.

– В общем да. А ты?

– В Хамамацу. Ты на следующем поезде?

– Да. Вместе, значит?.. – Онодэра показал свой билет.

– Он вот-вот придет. – Го посмотрел на часы. – А чем объясняется твое «в том-то и дело, что не хлебаю»?

– А, – не сразу понял Онодэра. – Ты меня испугал, и я сделал всего один глоток.

– Чего ж ты там так долго торчал? Смотрю, застыл над краном под прямым углом. Я уж хотел дать тебе пинка под зад.

– А вот гляди, – Онодэра кивнул на стену. – Кажется, это по твоей части, а?

– Это? – Го крепким костлявым пальцем ткнул в трещину. – Пустяки, ничего страшного.

– Ты так считаешь? Мне, неспециалисту, трудно судить. Наверное, все от землетрясений?

– Нет, – Го нахмурился. – Я просто говорю, что это пустяки. Пошли, а то опоздаем.

– Ты зачем в Хамамацу? По работе?

Этот вопрос Онодэра задал уже в прохладном вагоне-ресторане, где они не торопясь потягивали пиво.

– Да, на известную тебе стройку.

– Суперэкспресс на воздушной подушке?

– Ага… Конца нет проблемам, так что никак не сдвинемся с мертвой точки.

Поезд тронулся. Пейзаж за окном поплыл назад и на мгновение отвлек внимание Онодэры.

– А какие проблемы? – Онодэра опять повернулся к Го.

Тот, крепко сжав в руке стакан, задумчиво смотрел на оседающую пену.

– Да всякие, – он продолжал разглядывать пиво. – Пока об этом лучше помалкивать. Не дай бог газетчики пронюхают… В общем, всего хватает…

Онодэра молча налил себе пива.

– Понимаешь, просто невероятно, чтобы в предварительных геодезических промерах было столько ошибок, – тихо, словно про себя, заговорил Го. – На всем участке промеры придется производить заново. Да и еще кое-что есть… Но главное, на самых трудных отрезках дороги геодезические данные изменяются прямо в ходе строительства.

– А это значит, что…

– Да ничего особенного это не значит! Просто, мне кажется, в последнее время вся Япония содрогается, словно студень…

– Понятно, – кивнул Онодэра. – Я чуть было не запамятовал, что передо мной собственной персоной конструктор высокоточной аппаратуры для геодезических измерений, как это, «резонансно…»

– Выпьем еще по бутылочке? Или пойдем в купе? – перебил его Го, оглядывая вагон-ресторан, где становилось все многолюднее. – А что у тебя за дела в Яидзу, какая-нибудь посудина затонула, что-ли? В такую жару твоей работе только позавидуешь…

– Чему завидовать-то? – Онодэра усмехнулся. – Буду торчать на корабле Управления безопасности и с утра до ночи отлаживать глубоководный батискаф. Ну, ты знаешь, «Вадацуми». Идем на юг.

– На юг, говоришь? А далеко? – Го поднялся из-за стола.

– К юго-востоку от острова Тори. Это чуть севернее островов Бонин. Там остров один исчез.

– Вулканическое извержение? – Го на мгновение задержался у выхода.

– Нет, не извержение, – Онодэра подтолкнул Го в широкую спину. – Просто так, без всякой видимой причины – взял да и исчез под водой.

Расставшись с Го в Сидзуока, Онодэра пересел на старотокайдоский поезд. На этой линии курсировали поезда устаревшего образца. В подслеповатом купе, в каком Онодэре давно уже не приходилось ездить, с ним сразу заговорил сидевший напротив загорелый старик. К нему присоединилась такая же темная от солнца женщина. Она извлекла откуда-то заварку чая, завернутую в паутинку тонкой шелковой ваты. Сама собирала, сказала она. Сидзуока славится своим чаем, а ту бурду, что продают на станциях, пить невозможно. Женщина заварила чай кипятком из термоса и угостила Онодэру. Румяная девочка, должно быть внучка старика, стала рассказывать, что у развалин Торо обнаружены остатки древнего поселения, и поинтересовалась, зачем Онодэра едет в Яидзу. Пока он думал, как ей лучше ответить, поезд прибыл на станцию. Оставалось только попрощаться.