Изольда Оккервиль - Восставшая против нормы

Эдельвейс регулярно навещала своих подопечных. И многим навыкам во владении рапирой —как и многим синякам, – она была обязана именно Анри-Гастону…

И все благодаря тому, что, наученная горьким опытом, догадалась предстать перед ним в мужском костюме! Но таким, как Анри-Гастон, реакционные взгляды простительны, ведь подобные ему люди – продукт своей эпохи. Но то, что является простительным для человека 17 века, непростительно для людей века 21-го!

Потом я часто думала – а если бы я могла начать все сначала, появилась бы я в спортивном клубе в образе юноши? Нет, я бы этого не сделала, но не потому, что не решилась бы на подобную авантюру, а потому, что это – вопрос принципа. Почему я должна притворяться другим человеком? Я должна добиваться соблюдения своих прав в том образе, который дан мне от природы. Разумеется, физические возможности женщины ограничены по сравнению с возможностями мужчины. Однако это не может служить оправданием для дискриминации. Поэтому следует жестко ставить на место людей, которые делают вид, что не видят разницы между природным ограничением возможностей и дискриминацией по половому признаку там, где на самом деле возможности у людей равные и не зависят от половой принадлежности.

Кронин решил еще раз поговорить с Кеннетом. С одной стороны, все шло по плану, с другой – ситуация в любой момент могла выйти из-под контроля, учитывая обстоятельства.

В свое время Кронин думал, что Эдельвейс, возможно, чувствует неискренность Кеннета, поэтому и реагирует настороженно, но теперь понял, что это та ситуация, когда мужчина не нравится женщине не по какой-то определенной причине, а просто потому, что не нравится. Они-то с Кеннетом думали, что фехтованием она занимается из-за интереса к мужчинам определенного типа – этаким брутальным мачо, но оказалось, что ее интересует только само фехтование. В результате складывался довольно странный образ этакой тихой благовоспитанной девушки с совсем не женственным психологическим профилем.

С одной стороны, все эти розовые кофточки, бантики, рюшечки, изящные башмачки, ажурные заколки со стразами. С другой – рапиры, сабли, кинжалы. И, как запоздало вспомнил Кеннет, у нее дома он видел еще и боксерские перчатки… Тогда он не придал этому значения, думал, что это перчатки принадлежат кому-то из ее приятелей. Теперь он понимал, что это ее собственные.

Такое странное сочетание интересов и пристрастий свидетельствовало о серьезном внутреннем душевном разладе. А значит, Эдельвейс не тот человек, за которого они ее принимали, и работать с ней придется не так, как планировалось.

А вскоре случайное происшествие изменило все первоначальные планы, нарушив запланированный ход событий и направив его в другое русло.

Капитан Кеннет не боялся ни бога, ни черта, но когда на лесной дороге, идущей вдоль берега Большого канала, тяжело груженый вьючный робот модели производства США, наступив передней опорой на подмытый водой край канавы, завалился на бок и рухнул, капитан испытал настоящее потрясение. Считается, что роботы этой модели в случае выхода из строя одной опоры должны удержаться и на трех оставшихся, но… Но эти роботы, будучи продуктом высоких технологий США, не были рассчитаны на имперские грунтовые лесные дороги.

Неприятное происшествие было вызвано вовсе не ошибкой в навигационной системе робота: эта дорога была введена в его навигатор как проезжая, и в действительности она таковой и являлась, по крайней мере юридически. Местные жители постоянно пользовались этой дорогой, идущей вдоль берега Большого канала, и иностранцы не видели оснований поступать иначе. Техника на автомате шла по намеченному маршруту. Но кто из иностранцев мог предположить, что после проливных дождей почву на этом повороте возле канавы сильно подмоет?

На этом повороте роботы заваливались регулярно, все местные жители это знали, поэтому настраивали навигаторы своих роботов так, чтобы те обходили опасный участок дороги по широкой дуге. Иностранцы же не имели понятия об этой особенности местных дорог и постоянно попадали в неприятные ситуации.

Поднять упавшего робота без специальной техники было немыслимо. Робот судорожно подергивал опорами и делал безуспешные попытки подняться, но самостоятельно встать он не мог.

Но самое худшее заключалось в том, что один из техников, сопровождавших вьючных роботов, в момент падения робота сидел на нем верхом. Падая, робот придавил ему ногу и теперь всем весом прижал к земле. Вокруг робота суетились случайные прохожие, но помочь не могли.

– …вот лошадь пала и под нею пикадор, – как всегда некстати пропел звонок чьего-то коммуникатора.

– Что там случилось? – толпу зевак Дэки заметил издали, и, конечно, подошел поинтересоваться, в чем дело.

Он сразу же осознал опасность, грозившую технику: если робот все-таки сумеет подняться и тронуться с места, а у техника нога зажата, то робот потащит его за собой… Этого допускать было нельзя.

– Держите! – бросился к роботу Дэки.

Всем весом навалившись на корпус робота, Дэки попытался его отключить, но не успел.

Резко дернувшись, робот отбросил Дэки в сторону. Удар был такой силы, что, отлетев в сторону, юноша прокатился по земле и замер, оставшись неподвижно лежать на боку. Кеннет подумал, что он потерял сознание. Возможно, серьезно разбился – робот толкнул его очень сильно. Трогать пострадавшего до приезда медиков нельзя, однако кто-то из местных подбежал к нему, взял за плечо, перевернул.

– Не трясите его! – предостерегающе крикнул Кеннет, однако заметил, что Дэки открыл глаза и пошевелился: если он какое-то время и был без сознания, то уже приходил в себя.

Юноша приподнялся и сел, ошарашено посмотрев в сторону робота, и тут же из его очаровательного ротика вырвался такой поток отборных английских ругательств… Робот судорожно дернулся в последний раз и затих, видимо, впав от потрясения в ступор.

– А вы меня уверяли, что этот парень не говорит по-английски, – укоризненно заметил только что подошедший к Кеннету Кронин, которого срочно вызвали на место происшествия. Ему, правда, сообщили об одном пострадавшем, а тут, похоже, уже двое… Кронин был под впечатлением от лингвистических способностей Дэки: ему доводилось слышать всякое, особенно когда приходилось оперировать пациентов в полевых условиях, а анестезия заканчивалась, но такого виртуозного владения ненормативной английской лексикой ему еще слышать не приходилось! Из всего сказанного Дэки литературным было только выражение «аниматроника долбаная», сказанное по-русски в самом конце.

– Мне тоже интересно, где он такого набрался?! —пробормотал Кеннет.