Николай Самуйлов - Пилот Машины времени. Книга первая. Утопия по-королевски

Адмиралу было неприятно думать об этом.

Красивое, совсем юное личико Марты почти не изменилось за долгие годы совместной жизни. А он из молодого и весёлого лейтенанта-ловеласа давно превратился в докучливого старика.

Адмирал прогнал мрачные мысли и бесшумно подошёл к распахнутому настежь окну. Полюбовался успокаивающим утренним пейзажем, ещё не тронутым лучами звезды. И только тут обратил внимание на Кота, сидящего на подоконнике.

Это был его персональный Кот – Кот адмирала Иона Маринеску.

У Марты тоже имелся личный софийский зверь, ежедневно приходящий в дом, чтобы присутствовать во время утренних туалетов и вечерних прогулок по парку. За «подглядывание» домашние бионы прозвали Кота супруги «мартовским», что соответствовало названию «кошачьего» месяца и имени хозяйки.

Маринеску присел на подоконник, рядом с персональным существом. Круглые уши животного напряглись. Усатая мордочка встрепенулась и повернулась к хозяину. Длинная шея позволяла Коту поворачивать голову на 180 градусов. Огромные серые глаза излучали волны преданности и таинственности.

Эта таинственность в поведении существ знакома каждому жителю планеты София. Многие софийцы чувствуют её воздействие и воспринимают как подсказку, или намёк на нечто, что обязательно случится в ближайшее время. Следовало лишь догадываться, что же произойдёт вслед за демонстрацией подобного «сигнала», предназначенного хозяину.

Адмирал погладил животное. Кот от полученного удовольствия зажмурился, повернулся к окну и принялся рассматривать зелёный луг и простиравшуюся за ним клубящуюся могучими кронами дубраву.

На лугу паслись лошади. Выглянувшая из-за дубравы Альфа ещё не коснулась золотыми лучами росной травы, но уже обрызгала нежным светом оранжевых скакунов. Кот встрепенулся и вытянул и без того длинную шею. Видимо его поразила перемена в окрасе животных.

Одновременно, словно вторя возникшим предчувствиям, в груди у Маринеску колыхнулось что-то томное, ранее не проявлявшееся, и отдалось пульсирующим шорохом в ушах. Кот намекал на какие-то перемены.

«Наверное, будут гости, – подумал адмирал, – и пропадёт мой долгожданный выходной! Ещё ни разу „ваша светлость“ не ошибалась, сигнализируя мне о не назначенных встречах или странных событиях, которые обязательно произойдут в скором времени…»

Маринеску ещё раз взглянул на посапывающую Марту, и решил отметить наступающее утро пробежкой по парку. Во время утреннего кросса он любил о чём-нибудь поразмышлять. Просто так, без особого напряжения мозга. Например, о проблемах, возникающих на службе – будь они неладны! Или о политике галактических альянсов, втягивающих в гонку вооружений развивающиеся планеты.

Было бы неплохо составить мысленное резюме о новом спектакле, идущем в столичном театре. Но Ион уже год не посещал культурный центр софийской столицы. Думать же о политике, а, тем более, о работе, после вчерашнего визита Фишера, особого желания не возникало…

И адмирал решил посвятить утро загадочным животным, «приставленным» природой планеты София людям, ворвавшимся почти два века назад во владения этих удивительных существ…

Ноуменом* «софийских Котов» в своё время занималась Комиссия по контактам и космической безопасности при правительстве Евро-галактической конфедерации.

– Ноумен – непознаваемая «вещь в себе» в философии Канта.

Сто семьдесят лет назад Колониальный корпус барона Максима Вайнгартена высадился на четвёртую планету системы Акамар, названную впоследствии Софией. Через месяц первые поселенцы столкнулись со странными и необъяснимыми явлениями, происходившими с людьми при непосредственном контакте с органической жизнью на планете. Это касалось только представителей фауны. Некоторые животные, а их в софийских джунглях водилось предостаточно, оказались совершенно недоступными для детального изучения астробиологами. Сразу же сложилось мнение, что хозяева планеты «предвидят» агрессивные намерения пришельцев, и каждый раз упреждают их. Ни одно софийское существо до настоящего времени не стало предметом исследования учёными или жертвой браконьера. Они исчезают из поля зрения и даже из ловушек, не имеющих «обратного хода». Много чего говорилось и писалось в те далёкие времена о Софии, о её «призрачном» животном мире. Однако новых сведений о нем до сих пор не прибавилось. Люди знают о существах только то, что видят их глаза.

Учёные галактики до настоящего времени пытаются разгадать тайну «естественной телепортации» отдельных особей, живущих на планете София.

Но, «созерцая» издали, много ли увидишь?

Самыми странными и таинственными в этом мире оказались зверушки, похожие на земных котов. Коты в поле зрения исследователей появились не сразу.

В самом начале экспансии на Софию было «слово». Вернее, имелся стандартный план по изучению космических объектов с признаками органической жизни. Узаконенное табу на вмешательство в разумную инопланетную деятельность уже имело силу. Инспектор Комиссии по контактам всегда находился рядом. И в экспедиции Максима Вайнгартена «неприкасаемый» авторитет из ЕГК так же присутствовал.

Роботы-разведчики, внедрённые на планету первыми, просканировали атмосферу, почву, воду и выдали на борт флагманского корабля необходимую информацию. София оказалась двойником Земли. Её атмосфера мало чем отличалась от привычного для людей газового «коктейля» и не нуждалась в «перестройке». Агрессии со стороны флоры и фауны не наблюдалось. Для более пристального изучения планеты требовался непосредственный контакт с ней специалистов различных направлений. Таковые в экспедиции имелись. И они сразу приступили к работе.

Группа исследователей во главе с бароном высадилась на Софию следом за роботами. Используя лёгкие дыхательные маски с биофильтрами, земляне приступили к тщательному изучению окружающего пространства, а также подробному сканированию суши на предмет выявления залежей металлосодержащих руд, газа, нефти, угля.

В геологическом аспекте ничего особенного на планете не обнаружили. Всего понемножку, но не для промышленных разработок.

Планета имела нормальный радиационный фон. Микроорганизмы, обитающие в различных средах, агрессии не проявляли. Биологам оставалось составить точную формулу карантинных антибиотиков и дать «добро» новым колонистам-аграриям на освоение плодородных земель.

Учёным предстояло изучить: подводный мир, местные джунгли, воздушный океан, кишащие плавающими, ползающими, летающими и прочими представителями фауны.

Посёлок для исследователей построили на берегу океана, среди красивых прибрежных скал. Он состоял из десятка многоместных коттеджей, прозванных исследователями «бараками», и пяти одноместных «хижин» для связистов и начальников направлений.