Уильям Моррисон - Пиршество демонов

Хойл по праву считается гениальным астрофизиком. Он выдвинул ряд совершенно фантастических гипотез в области космологии и физики небесных тел. Ему принадлежит идея рождения вещества из вакуума, хорошо объясняющая трудные аспекты теории расширяющейся Вселенной; он первым предположил, что квазизвездные источники являются сверхзвездами, а не туманностями. Но повесть “Дар Андромеды” не блещет фантастической стороной. Она во многом традиционна, в ней нет новых для фантастики идей. И все же она привлекает нас активным неприятием зла, четкой расстановкой сил, неприкрытой авторской симпатией к честным и деятельным людям. Людей второй половины XX века трудно поразить картинами вселенских катастроф. Поэтому связывание азота атмосферы, страшные бури и падение давления не очень задевают наше сердце и как бы скользят мимо сознания. Они воспринимаются скорее как условный символ некой угрожающей людям беды.

Но это не лишает остроты чисто событийные приключенческие эпизоды. Авторы ненавидят насилие и фашизм, верят в силу человеческого разума и в доброту разума далекого, внеземного. Они не только ставят вопросы, но и отвечают на них, не только вскрывают потенциальные источники опасности, но и указывают пути борьбы.

“Дар Андромеды” достойно и закономерно завершает основной раздел этого сборника, который можно было бы назвать “Совесть ученого”.

Рассказы других писателей-ученых трудно было бы объединить тематически. Быть может, потому, что они не касаются сугубо волнующих любого современного ученого проблем. Но теряя такую свою специфику, они не становятся менее интересными для читателя. У искусства свои законы. Кем бы ни был написан рассказ — физиком, врачом, филологом, — он живет потом своей жизнью, независимо от профессии или интересов автора. Биография Сциларда помогает нам понять, почему именно он создал данное произведение, но ничего не добавляет к самому произведению.

Вот рассказ профессора биохимии и одного из наиболее известных фантастов Айзека Азимова “Что если…” Заголовок его обещает нам классический рассказ-эксперимент. Мы прочли первые строки и забыли, что Азимов биохимик, вообще забыли про Азимова! Нас интересуют только лирические миниатюры, говорящие о неотвратимости любви или, может быть, судьбы. Но когда мы прочли рассказ и мысленно возвратились от конца к началу, нам стало понятно, что эксперимент все же состоялся. Возможно, речь здесь идет о закономерностях статистики или о том, что будущее в каком-то виде “записано” на эйнштейновых мировых линиях. Разве это нам важно?..

Юмористический рассказ Уилльяма Моррисона (псевдоним американского химика Джозефа Сеймексона) “Пиршество демонов” вовлекает нас в трагикомический водоворот событий, венцом которых является превращение нашей планеты в некую антиэнтропийную флуктуацию, живущую наперекор разлетающейся и выхолаживающейся Вселенной. И, право, нас не очень удивило, что абстрактные “демоны” Максвелла превратились в реально существующие образования, напоминающие одновременно и “демонов элементов” Платона, и элементалий Парацельса, и саламандр средневековых мистиков, и сгустки элементарных частиц. Более того, мы не очень интересуемся и соблюдением второго закона термодинамики для Земли и неприменимостью его ко Вселенной. Конечно, при желании даже здесь можно было бы обнаружить определенный подтекст (о котором автор, конечно, не подозревал), но разве хороший юмор сам по себе не может быть целью?

Очевидно, можно наметить такую закономерность: чем дольше ученый занимается фантастикой, тем дальше он отходит от науки (разумеется, только в писательском творчестве), тем яснее видит в фантастике только литературный прием и тем чаще обращается к исконным общечеловеческим темам.

Азимов давно стал для нас “только” писателем, Моррисон, который занимается литературой с 1945 года, давно с легким сердцем нарушает в своих рассказах самые фундаментальные законы природы, а крупнейший итальянский фантаст Лино Альдани даже избегает брать в свои герои ученых. В его рассказе “Повальное безумие” принимают участие король рок-н-ролла, сенатор-профашист, полуодетая кинодива, законодатель мод и некий среднестатистический “рядовой” гражданин. Лишь на миг Альдани прибегает к вмешательству внегалактических сил, чтобы собрать всех этих людей в одном помещении. Зачем? Быть может, для того, чтобы показать, что судьбы мира в первую очередь зависят от “рядовых” людей?

Так с разных сторон мы подходим к основному объекту исследования ученых-фантастов, фантастов вообще, литературы вообще, и объект этот — человек с его недостатками и высокими идеалами.

К этой цели ведут самые различные пути: собственно научная фантастика с элементом приключений Артура Кларка (“Юпитер Пять”), научная стилизация Фриша, юмористические парадоксы польского инженера Конрада Фиалковского (“Я — миликилос”), поэтическая новелла Азимова, рассказ-предупреждение Сциларда.

В этом сила и новизна научной фантастики, которая позволила скрестить на человеке прожекторные лучи науки и искусства, которая сама пронизана теплым светом прекрасного и холодным огнем научного поиска.

Маги двадцатого века взялись за перо. И им есть что сказать читателю.

Параплегия — паралич обеих верхних и нижних конечностей. — Прим. перев.

Биологический вид «человек» (лат.). — Прим. перев.

Чудесно (нем.).