Норберт Винер - Пиршество демонов (сборник)

— Я пришел по поручению доктора Флеминга. Он считает, что изменения погоды в Америке, Европе и отчасти здесь как-то связаны с машиной. С задачей, которую она выполняет… — он замолчал, увидев, что француженка смотрит на него с нескрываемой злобой. — Доктор Флеминг просит, чтобы профессору Дауни было разрешено связаться с Международной метеорологической службой.

— Ни в коем случае! — отрезала Гамбуль, стукнув кулаком по столу. — Все это глупости!

— Но если машина…

— Я знаю, что делает машина. Указания, которые она нам дает, совершенно ясны. Погода не имеет ни малейшего отношения к миссии, возложенной на нас машиной.

Абу переменил тактику.

— Быть может, вы выслушаете доктора Флеминга… — начал он.

— Он меня не интересует! — крикнула она. — Он не может сказать мне ничего дельного! Вам ясно?

Абу попятился к двери.

— Благодарю вас, мадемуазель, — пробормотал он. Когда дверь за ним закрылась, Гамбуль нагнулась к микрофону селектора, который был уже давно включен.

— Герр Кауфман, — сказала она. — Вы слышали, что говорил доктор Абу Зеки? Прекрасно. Обеспечьте постоянное наблюдение за ним.

Осборн смотрел из окна вагона на бесконечные кварталы южного Лондона. Его левая рука все еще была в лубке, чтобы обеспечить покой грудным мышцам, пробитым пулей кауфманского наемника. Однако он чувствовал себя почти здоровым, а рана быстро затягивалась.

Если он спасся чудом, то же можно было сказать и о Лондоне. Город сравнительно мало пострадал от урагана, бушевавшего накануне, — во всяком случае, насколько можно было судить, глядя в окно поезда. Только телевизионные антенны наклонялись под самыми фантастическими углами, и во многих крышах на месте сорванных труб зияли черные дыры. В проходе стояло так много пассажиров, что Осборн не мог бы отойти от окна, даже если бы хотел. От Орнингтона, где он жил, до Лондона поезд шел около двух часов. И нельзя было сказать, что поезд опаздывает: просто он шел без расписания. Контактные провода были сорваны, электропоезда не ходили, и оставалось только радоваться, что дизельные поезда дальнего следования останавливается на всех пригородных станциях. Впрочем, поезд полз так медленно еще и потому, что автоматика не работала и все стрелки переводились вручную.

Осборн всегда был предусмотрительным человеком и отправился в Лондон загодя, понимая, что после подобной бури транспортные неполадки неизбежны. Но теперь он начал беспокоиться: заседание в министерстве было назначено на 10.30, а те, кто живет вблизи Уайтхолла, конечно, не опоздают.

На южном берегу Темзы поезд простоял десять минут. Осборн смотрел на электростанцию в Баттерси, такую же огромную и массивную, как всегда, но дым над ее трубой не уходил в небо, а стлался по земле, потому что ветер был еще очень силен. Поезд еле заметно тронулся, но постепенно набрал скорость. Тут электрическая сигнализация была в порядке, и, покачиваясь на стрелках, поезд, наконец, подошел к перрону Чаринг-Кросса. Пассажиры ринулись к выходам, не обращая внимания на написанные от руки призывы остерегаться битого стекла.

Стренд был почти таким же, как всегда. Правда, ураган сорвал леса со строящегося дома, но машины двигались свободно, хотя и медленно. Центр Трафальгарской площади был огорожен канатами. Нельсон все еще смотрел на Лондон со своей колонны, но власти, по-видимому, сочли нужным принять меры предосторожности.

Осборн свернул в Уайтхолл. Кое-где выбитые окна были загорожены ставнями, но и только. Биг-Бен не пострадал, и его стрелки показывали двадцать одну минуту одиннадцатого. Осборн ускорил шаги — кажется, он все-таки не опоздает.

Министр был уже у себя в кабинете. Нилсон вошел две-три минуты спустя. Он выглядел постаревшим — смерть сына была для него тяжким ударом.

Министр сразу перешел к делу.

— Сейчас не время для церемоний, — сказал он. — Профессору Нилсону нужна ваша помощь, Осборн. Профессор Нилсон возглавляет международную комиссию, и им требуется секретарь.

— Ваша кандидатура нам подходит больше всего, — сказал Нилсон хрипло, неестественно громким голосом. Осборн внимательно поглядел на него.

— И у вас тоже? — спросил он. — Затруднено дыхание?

Нилсон кивнул.

— Это чувствуется повсюду, но особенно в горах.

— Началась эвакуация горных районов Шотландии, — сказал министр. — Мы еще не объявляли об этом официально, но это повсеместное явление. Воздух становится слишком разреженным.

Нилсон подошел к столу, к которому была прикреплена кнопками метеорологическая карта.

— Альпы и Пиренеи полностью эвакуированы, — сказал он. — Может быть, вы подойдете сюда, господин министр, и вы, Осборн. Я хотел бы показать вам, что мы пока сумели установить.

Они послушно подошли и стали рядом с американцем.

— Атмосферное давление стремительно падает здесь повсюду, — начал он, проводя широкую дугу от Шетландских островов до Бретани. — А также повсюду, где у нас есть корабли Службы погоды или военные суда, производящие необходимые наблюдения. Другими словами, область наиболее низкого давления находится в северной части Атлантики и в Средиземном море. В Индийском и Тихом океанах падение давления не столь значительно, но оно падает и там. Естественно, что в результате началось стремительное перемещение воздушных масс с суши — вот чем объясняются эти ураганы и разреженность воздуха.

— Чем же я могу вам помочь? — спросил Осборн.

— Разумеется, если вы хорошо себя чувствуете, — перебил его министр. — Рана вас не тревожит?

— Я вполне здоров.

— Отлично, — сказал Нилсон. — Вы, конечно, понимаете, что материал, который мне удалось собрать, довольно случаен и хаотичен. Его необходимо систематизировать, а затем провести подробный анализ. Это требует значительной организационной подготовки. Нам необходимо изучить все сводки погоды по крайней мере за последние полтора месяца. У вашего министерства военно-воздушных сил есть кое-какие предварительные данные. Я лично убежден, что это ненормально низкое давление возникло вначале в одной строго определенной точке.

Министр снова взглянул на карту.

— Вероятно, Осборн, вы догадываетесь, в какой именно, — сказал он. — Это началось здесь.

Его палец уперся в центр сложных завитушек. Там веером расходились на запад пунктирные линии, означавшие закрытый район — ракетный полигон Торнесса. Осборн даже не удивился. Во всем этом была какая-то фатальная предопределенность.

На здание внезапно обрушился яростный удар ветра, но современные стальные рамы не задребезжали, а только протестующе загудели. Ветер стих так же неожиданно, как и налетел. С улицы донесся звон бьющегося стекла.