Кит Педлер - Мутант-59

Мутант-59 получил новую пищу.

Девять часов спустя по левому борту показался мыс Рошель. Гладкий фибергласовый корпус рассекал крепнущую бискайскую волну. Все трое то и дело подремывали под гипнотический рокот мотора.

Бензопровод, подводящий топливо к правому ряду цилиндров, стал прогибаться.

Экермен сидел в каюте, злился и пил. Кэрол Мензелос пыталась читать роман в бумажной обложке, а сам Мензелос поднялся в рубку, силясь разглядеть хоть что-нибудь впереди, за волной.

Скорость деления мутанта-59 все возрастала, пока он не проел бензопровод насквозь. В конце концов тот лопнул, и поток высокооктанового бензина хлынул прямо на пол запертого машинного отделения. Уровни поплавков в обоих карбюраторах вмиг упали, двигатель кашлянул и смолк.

Мензелос посмотрел на приборы перед собой и раздраженно нажал на красную кнопку стартера.

Протестующе взвыл электромотор, воюя с мертвым весом обескровленного двигателя, с обмоток якоря слетело облачко искр.

Бензиновые пары, скопившиеся в машинном отделении, мгновенно воспламенились. Главный топливный бак со страшным грохотом раскололся, и гигантский огненный шар поглотил Мензелоса, рубку, трап и ворвался в каюту.

Удар взрывной волны пробил днище, вода фонтаном хлынула внутрь и смыла обугленные останки Гарри Мензелоса в океан.

Экермен с опаленным, искаженным болью лицом попытался прорваться сквозь потоки ледяной воды к дверям каюты. Но в этот момент яхта резко накренилась и начала тонуть.

Вода стремительно поднималась, прижимая его к потолку каюты, и последнее, что он успел еще сделать в жизни, — тщетно потянуться к одному из мешочков с бриллиантами, который пронесся мимо, прежде чем кануть в пучине.

В бактериологических лабораториях день и ночь шла неистовая работа.

Лаборанты высевали культуру мутанта-59 в плоские чашки, дно которых покрывал тонкий слой застывшего питательного бульона. Работать им было крайне неудобно — попробуйте повозиться с чашками и препаратами в резиновых перчатках, намертво впаянных в стенки герметического шкафа. Изнутри шкафы заливал резкий свет ультрафиолетовых ламп. Чашки с высеянной культурой складывали стопками. Раз в несколько минут приходил еще один лаборант, открывал сбоку шкафа особую дверцу, вынимал очередную стопку и перемещал ее в термостат, после чего неизменно делал пометку в блокноте, подвешенном подле термостата.

Усталые и небритые ученые сосредоточенно таращились в бинокулярные микроскопы. Осмотр очередного стеклышка, запись в блокноте, и стеклышко отправлялось в ведро с дезинфицирующим раствором.

Тут же проводились опыты на чувствительность бактерий к антибиотикам. Чашки, используемые для этой цели, отличались тем, что поверх ровного слоя желе с выращенными в термостате бактериями накладывались кружочки из фильтровальной бумаги. На каждый кружочек наносилась капля какого-то определенного антибиотика, так что любое замедление роста бактерий, вызванное антибиотиком, выглядело бы как прозрачное колечко вокруг накладки.

В иммунологическом отделении три женщины в белых халатах сидели у вытяжных шкафов, за самодельными экранными фильтрами, и разносили по сотням стеклянных пробирочек, установленных на штативы, капельки чистой сыворотки. Как только штативы наполнялись, их забирали в расположенную по соседству водяную баню, где они медленно подогревались до температуры человеческого тела.

Надо всей этой кипучей деятельностью висел несвежий суповой запах питательных сред. Воздух был пропитан сыростью — в соседней комнате располагались паровые стерилизационные печи. По запотевшим окнам струйками сбегала влага.

В углу главной лаборатории стеклянными стенами был отгорожен отсек. Здесь было сухо и прохладно, сюда не проникало тропическое лабораторное зловоние. За столом сидел профессор Кенделл. Он был худ и похож на птицу, голову его покрывали мягкие седые волосики. Пока он присматривался к остальным, предоставляя им возможность оживленно спорить.

Райт присел на краешке стола. Джеррард тяжело опустился в кресло. Потом вошел и Скэнлон — он оседлал жесткий стул рядом с Кенделлом.

— Если быть совершенно честными, — произнес профессор, дотошно выговаривая каждый звук, — то мы потерпели почти полное фиаско. Учтите — мы уже перепробовали все известные антибиотики. Из всех из них бактерии сколько-нибудь чувствительны лишь к одному — к неомицину «Д».

— Так почему же мы его не используем? — вмешался Райт.

— Потому что, дорогой мой доктор Райт, в целом мире неомицина хватит лишь на то, чтобы стерилизовать несколько квадратных метров. Боюсь, от нас потребуется куда большая изобретательность. Нет, нет, здесь мы потерпели неудачу и, увы, должны это признать.

— Уверен, что развитие мутанта связано с полимером, который был использован для самораспадающихся бутылок, — сказал Джеррард. — На заброшенной станции метро мы убедились в этом своими глазами: вокруг каждого кусочка бутылки наблюдалась повышенная активность микробов. Я доставил вам образцы, вы их видели.

— Ну, и что из того? — ответил Райт. — Если мутанту нравятся наши бутылки, это еще не значит, что в них и есть причина всех зол…

— Я этого и не утверждал, — парировал Джеррард. — Я сказал лишь, что тут есть какая-то связь.

— Что вы предлагаете? — мягко спросил Кенделл.

— Мне еще самому неясно, — ответил Джеррард рассеянно. — Есть какая-то смутная догадка, что-то такое бродит в голове, но что? — Он задумался. — Почему, собственно, не помогают обычные дезинфицирующие препараты?

— До известной степени помогают, — ответил Кенделл. — Дезинфекционные команды в настоящее время ничем другим и не пользуются. Беда в том, что все эти препараты оказывают лишь поверхностное воздействие. А нам нужно что-то более радикальное. Нужен метод, добирающийся до корней проблемы. Чтобы добиться успеха с помощью лишь дезинфицирующих препаратов, пришлось бы буквально залить центр Лондона лизолем или чем-то в этом роде. Нет, надо найти специфический метод, который исходил бы из свойств самого мутанта…

— Предположим, что я прав, — продолжал Джеррард. — Предположим, что в пластмассе, использованной при изготовлении бутылок, действительно есть что-то особенное. — Он повернулся к Райту: — Когда вы впервые задумались над строением молекулы дегрона, каковы были ваши посылки? Каким путем вы пришли к окончательному решению?

— Главное требование, — ответил Райт, — заключалось в том, чтобы создать длинную полимерную цепь с нестабильными связями. Использовать светочувствительность отдельных звеньев таким образом, чтобы воздействие света размыкало прежние связи и связывало оставшиеся валентности с кислородом…