Виктор Трошнев - Против часовой

Старый хрыч обрадовался мне, как ребёнок конфетке. Гости у него не часто бывают. А я ему провианта всякого подкидываю, сам-то он не выбирается почти.

– Привет, дочка! – Лысый, лопоухий сталкер держал в левой руке обрез, правую протягивал для рукопожатия и широко улыбался. – Ну как до тута добралась? А то я, вишь, опять переехал, – он захихикал. – Сместился на сколько-то градусов широты, да на сколько-то долготы. Географию в школе плохо учил, так что и не разберу, куды меня опять перекинуло. Тушканов видела? Миграция у них как-то. Прямо озверели совсем. Хотя они ж и так звери, куды больше-то? Кровососа, вона, сожрали. А я спрятался, пересидел. Ты как с ними разминулась? – Сталкер трещал без умолку, видно, что по людям соскучился. – Пойдём, по чайку, али чего другого, если захочешь. – Не дожидаясь ответа, Колобок убрал руку, развернулся и пошёл к гаражу, под которым в старом кессоне и обитал.

– Чайку попью, с удовольствием. – Я пошла за ним. – А вот чего другого, не обессудь, не буду. Знаю я твоё другое, от него помереть можно, а я не тороплюсь. Твоё другое пить можно только как в старом анекдоте, с криком «Помоги-и-те!».

Колобок снова захихикал, не останавливаясь:

– Ну, можешь своего, а то мне просто не с кем.

– Не, извини, но рановато ещё, а у меня дел много, и радиации вроде не успела хватануть, незачем лечиться.

– Ну, как знаешь, – Колобок не обиделся.

Я спустилась за старым сталкером вниз. Обстановка у него не менялась.

– Присаживайся, я сейчас. – Он суетливо метался по-своему очень даже небольшому помещению, разогревая чай, накрывая на стол.

– Извини, Колобок, я буквально на минутку. – Я опустилась на лежак, – дел и правда много. Хотела, не заходя на «Росток», успеть на Янтарь, к Максиму попасть, щупальца твои отнести, да ещё в одно место заглянуть надо, а оно совсем в другой стороне.

– Щупальца, положим, не мои, а мутантовы, – захихикал Колобок.

– Ну, неважно. Много их у тебя в это раз?

– А вот смотри, – сталкер хитро прищурился и вытащил из-под лавки полный рюкзак.

– Ого! – Я даже присвистнула. – У меня же своя поклажа под завязку, да ещё и второй рюкзачок тащить.

– Они ж не тяжёлые, – сталкер почесал плечом ухо, – ну, если хочешь, могу ополовинить, вторую часть потом заберёшь.

– Не-не-не, – я замотала головой. – Ещё раз к тебе ради этого тащиться особого желания нету.

Колобок снова захихикал:

– Ну, как знаешь. А я, если честно, хотел тебя заманить, ещё почаёвничать, а то сижу тут, один, как сыч.

– Не выйдет. – Я улыбнулась и поднялась. – Пора мне, Колобок, не обижайся.

– Ну, пора, так пора, – сталкер тоже поднялся. – Ты заходи, не забывай стрика.

Я похлопала по ПДА:

– Связь же есть, свисти, как новая партия готова будет, и я – тут как тут.

– Тута как тута, – Передразнил Колобок, помогая мне пристроить второй рюкзак. – Я тебе когда писал? А ты вона, только сейчас пришла.

– Ну, дела у меня другие были, ты ж понимаешь, у меня и другие дела бывают.

– Понимаю, – Колобок вздохнул, – ну давай, дочка, удачной дороги тебе.

– Бывай. – Я поднялась, потрясла рюкзаками, устраивая их поудобнее, и направилась к выходу.

На улице посмотрела на часы. Должна засветло обернуться. Максим – учёный, который покупал у меня щупальца – меня уже ждёт. И ждёт с нетерпением. Уж не знаю, для каких там опытов и экспериментов он использует эти части тела мутанта, но берёт их в любых количествах и недёшево.

Однако, до лагеря учёных ещё пилить и пилить. А последний Выброс знатно перемешал аномалии, так что дорога выдалась не самой лёгкой. Попробуй-ка, покидай гаечки с двумя рюкзаками за плечами.

И тут Скуперфильд первый раз запустил общее оповещение.

Я тогда как раз на «Ростке» был. Конечно же, не поверил, что старый скупердяй готов отдать кому бы то ни было миллион зелёных. Но ради любопытства пошёл глянуть, что у Скуперфильда в бункере происходит.

А гнездо он себе свил под землёй. От бара метров сто по прямой и налево. Там, уж не знаю почему, когда-то, кем-то и с какой-то неведомой мне целью под землёй был смонтирован бункер. На мой взгляд, настоящее бомбоубежище. Вот на кой ляд здесь бомбоубежище? Хотя если это всё строилось во времена ликвидации первой чернобыльской аварии, то военные тут чего угодно могли наворотить. В том числе и подземных бункеров всяческих.

Я шёл в направлении его норы, смотрел по сторонам и думал о том, что в Зоне есть своя эстетика. Эстетика потрескавшегося асфальта, сквозь который то тут, то там пробиваются редкие кустики пожухлой травы или какого-нибудь мутировавшего кустарника; эстетика полуразрушенных зданий, в которых режиссёр кино усмотрел бы антураж для съёмок постапакалиптического фильма; эстетика людей, населяющих эту немаленькую территорию. Камуфляж, хаки, чёрный, бурый, серый и коричневый – цвета, преобладающие в одежде. В этом тоже есть своя прелесть. В этих посиделках у костра, в песнях под гитару, в анекдотах, порой не смешных, но точно схватывающих суть местной жизни. В бандитах и мародёрах, не дающих сталкерам расслабиться, в мутантах и аномалиях и, конечно, в артефактах. Ни с чем не сравнимый колорит чернобыльской Зоны отчуждения.

Задумался, в общем. И вдруг.

Ёлки-иголки! Я такое только раз в жизни видел.

У него и так-то постоянно очередь из сталкеров. Они либо к Феликсу в бар, либо к Скуперфильду тащат артефакты, найденные в Зоне, идут покупать оружие и снаряжение. Отдают в починку бронежилеты, покупают боеприпас и еду. Или у того, или у другого можно что угодно найти. Нету у Феликса, иди к барыге, нету у Скуперфильда, спроси в баре.

Но это была не просто очередь.

Когда-то давным-давно, в прошлой жизни, у нас в городе местный пивзавод праздник проводил, и я туда совершенно случайно попал. Праздник чего, я думаю, не надо рассказывать, если организатор его пивной завод.

Впрочем, надо всё по порядку объяснить.

Мы с приятелем чего-то там отмечали. Может, повод какой был, может, просто пятница. В общем, отмечали, ёлки-иголки. А он и говорит: давай-ка зайдём в одну кафешку. Там, говорит, можно на халяву пива, выпить, поскольку идут отборочные состязания на праздник пива. К тому же знакомая девочка, журналист-газетчик, про это материал заказной пишет. Она нас встретит, проведёт и всё организует.

И вот повело нас волшебное слово «халява». Пошли, конечно же, что мы больные что ли, от бесплатного пива отказываться? Я и сейчас этого не делаю, а раньше так и вовсе. В общем, подходим к кафе. А вокруг всё …ну как бы это сказать…. Да чего там! Прямо говорю, многих стошнило, уж извините. Ну, заходим, а чего страшного? Вокруг же, не внутри, ёлки-иголки.

И выясняется. Задача непростая. Надо пива три стакана пластиковых на скорость выпить. Три стакана – это – для тех, кто математику в школе плохо учил и считать не умеет – полтора литра. Пиво на скорость употреблять – занятие, я вам скажу, не для слабаков. Его надо медленно, с чувством, с толком, с рыбкой солёной. Мало того, что оно, если его быстро пить, обратно просится, так ещё и налито в стаканы пластиковые. А они играют в руках, мягкие, ёлки-иголки. Неудобно, одним словом. Но выбор небольшой. Бесплатно пиво только на таких условиях дают. Типа поучаствовать. Оно и понятно. Про мышеловку слышали, знаем. В общем, уговорили меня. На слабо взяли. Пью первый стакан, второй. А потом слышу, все в ладоши хлопают, и вижу вспышки фотоаппаратов. Оказалось, рекорд поставил. Чуть больше двадцати секунд на всё про всё. Предыдущий рекорд больше тридцати был. Хе-хе, ёлки-иголки.