Й. Несвадба - Мозг Эйнштейна

— Как вам будет угодно, я предупредил вас. Это было бы самоубийством.

Окончательный ответ

Капитан не спал и едва дождался утра. Вспоминал, как вчера члены его экипажа не проявили особого энтузиазма, не все они были убеждены, что лучше всего для них было бы снова сняться с якоря. Но все-таки ему удалось уговорить их, и они поняли. Обещали явиться. Немо вышел из дому еще затемно. Побрел на космодром пешком, но все равно явился слишком рано. Правда, работа там шла полным ходом. Ракета, которую роботы готовили к отлету, вообще не походила на ракету, скорее на какой-то мешок или на шар. Она даже чуточку пугала Немо. Механизм старта тоже совершенно изменился, и капитан больше не разбирался в нем. Серые роботы не чинили ему препятствий — Немо мог всюду ходить, все осматривать. Но при этом они както чудно, снисходительно улыбались, словно не подобало человеку, который выглядит столь разумно, заниматься такими пустяками, как механизм ракеты.

Немо вернулся на стартовую площадку и увидел в утреннем тумане, что его команда приближается. Все они были в своих старых комбинезонах. На этот раз они вылетят без музыки, без торжественных проводов. Что ж, тем лучше, лучше для всех: ведь жить на Земле они не могут, к такой жизни нельзя привыкнуть…

Что-то в этом роде сказал он им на небольшой лужайке. Утренний туман душил его, и капитан закашлялся. Потом стал называть их имена, и каждый подходил к капитану, рапортовал и пожимал ему руку.

Но все это были двойники, серые слуги членов его экипажа, которые послали их вместо себя. Ни один из этих неблагодарных, проклятых сукиных сынов не явился. Капитан вытер глаза. Во всем виноват туман, говорил он себе. И присел на ближайший камень — у него перехватило дыхание.

— Капитан Пержинка? — склонился над ним широкоплечий парень. Он был в красивой, сверкающей форме, какой капитан никогда в жизни не видел.

— Да, — ответил Немо, всматриваясь в его лицо.

— Меня послали из Генерального штаба. Если разрешите, я приму командование.

Немо узнал самого себя. Конечно, это был он. Только чуточку серее.

— Как вам угодно. Раз они хотят… — произнес капитан, почувствовав себя побежденным. Его двойник вежливо отдал честь и щелкнул каблуками точно так, как это обычно делал Пержинка. Спустя несколько минут с ракеты к нему донесся его собственный голос, резкая, энергичная команда, рапорты и ответы, все, как в былые времена. Вскоре ракета мягко отделилась от земли (и откуда они только получают энергию?) и медленно поднялась к облакам. Немо помахал ей вслед, но тут же быстро оглянулся: не наблюдает ли кто-нибудь за ним? Глупо махать рукой четко работающим автоматам.

Он повернулся и побрел к своему старому дому. На этот раз там было много народу. Исполняли симфонию его сына. Немо узнал странные звуки, повергшие его тогда, перед полетом, в состояние ужаса. Сейчас он вслушался, и они уже не показались ему такими необычными. Немо остановился подле дерева, поодаль от слушателей, и ветер доносил до него обрывки звуков. А в высоте исчезала ракета.

Вдруг капитану пришло в голову, что, окажись тогда перед посланцами из далекого созвездия его сын, он сумел бы ответить на их вопрос.

Скажу им, подумал он, чтобы для выяснения основных вопруов бытия не посылали ракет во Вселенную. На них надо ответить на Земле.

Оркестр стал играть тише, и послышались звуки арфы, напомнившие капитану Немо о чем-то прекрасном.

Это был каскад смеха. Он смеялся долго и громко. Время от времени он переводил дыхание, а потом снова хохотал. Порой можно было подумать, что он просто кричит, но это был смех-победоносный хохот тридцатипятилетнего человека. Он сидел один в холле своего домика, перед ним стояли пустые бутылки из-под водки, горлышко еще одной он только что отбил. Он глотал этот непривычный для него напиток, как воду в жаркий день. Потом, пошатываясь, поднялся и сбросил с полки книги, растоптал магнитофонные ленты с записью поставленных им перед собой проблем. До того он уже успел расправиться с телестеной, ультразвуковой плиткой, инфракрасным радиатором, беспроволочным телефоном и старинной радиолой. Перед домиком собралось несколько соседей. Доносившиеся оттуда загадочные звуки встревожили их. Бауэров всегда считали такими спокойными людьми, и вообще в этом поселке, построенном правительством для научных работников еще в шестидесятых годах, обычно царила тишина. Но стены домиков прозрачны только для сидящих внутри, снаружи ничего нельзя было увидеть.

В конце концов пани Навратилова все-таки отважилась открыть дверь. Но едва она это проделала, как в нее полетел том технической энциклопедии. Книга была увесистая, по меньшей мере килограмма на два. Навратилова кинулась в свою квартиру и позвонила Бауэровой, которая работала в биологическом институте у Забеглиц, так что ждать ее пришлось довольно долго. Она приехала в старомодном бесколесном автомобиле с реактивным двигателем; он на ходу приподымался над землей почти на Метр. Даже не взглянув на счетчик, расплатилась с шофером и вбежала в дом. Дверь захлопнулась перед самым носом у любопытных. Бауэр сразу перестал хохотать. Наступила тишина. Соседи постепенно разошлись по домам.

— Вот она, благодарность, — проворчала пани Навратилова. — Даже спасибо не сказала! А я получила шишку сама не знаю за что!

— Чокнись со мной, — твердил Бауэр, пока его жена с изумлением разглядывала разбитые предметы. — Ты должна выпить. Я куплю все новое и самое современное. А кроме того, специальный вертолет для воскресных прогулок к морю или в Татры, а тебе шубу из синтетики и целый набор драгоценностей.

— Но что случилось?

Он как бы сразу протрезвился. И произнес тихо, словно вообще не пил:

— Получилось. Представляешь, Ирена, все получилось.

— И поэтому надо было разбивать бабушкину радиолу? Такую дорогую, старинную вещь?

— Я не мог бы больше и дня прожить в этой обстановке. Десять лет я тут корпел над своими чертежами, а теперь, понимаешь ты, теперь все должно быть по-новому. Я победил, Ирена, мы победили, и теперь я самый великий, самый заслуженный, самый талантливый, самый замечательный, самый своеобразный, самый… словом, творец будущего! Так сказал Коваль после сегодняшних испытаний, вот! — Он ударил себя кулаком в грудь. — Сегодня я создал будущее… — и, сорвав со стены последний чертеж, который не успел уничтожить, уткнулся лицом в письменный стол. Пришедшая в отчаяние Ирена, повернув рычаг, спустила сверху кровати и хотела перетащить мужа в спальню, но он был слишком тяжел, и пришлось постелить ему на полу, положив под голову "Основы кибернетики" и "Историю физических проблем". Затем она бросилась к телефону.