Роза Сергазиева - Размороженный

Патрик построил специальный Центр, подальше от мегаполисов и любопытных глаз, набрал штат, закупил оборудование и провел показательную разморозку. Процесс транслировался в прямом эфире по всеземному каналу. Размороженные стали героями репортажей, их имена повторяли, как имена первых космонавтов. Но постепенно общество охладело к ожившим предкам. Эти люди никак не соответствовали имиджу героев. Первыми по дате заморозки шли престарелые супербогачи, которые поручили «сохранить» себя до того момента, как ученые смогут продлевать жизнь. Вечно недовольные, капризные старики, привыкшие, что любой их взгляд или жест вызывает трепет у окружающих. Очнувшись после медицинской коррекции и заглянув в зеркало, размороженные возмущенно топали ногами: они заплатили не за то, чтобы им продлили старость, им обязаны вернуть молодость. Кроме того, эти бывшие владельцы корпораций собирались продолжить и дальше зарабатывать деньги, в новом мире. И их не устраивало предложенное жилище в стандартных многоэтажных башнях, где обитало большинство землян.

Следующими на очереди шли объекты, обремененные тяжкими заболеваниями, 200 лет назад не поддающимися лечению. Эта публика была более вежливой и в меру благодарной. Но возникли проблемы с адаптацией. Людей можно понять: мир настолько изменился, другие правила морали и этики (то, что в «их» время считалось запретным, сейчас стало повсеместным), другой язык общения, способы коммуникации вгоняли «гостей» в ступор. В палатах для размороженных пробовали создать визуальную реальность, соответствующую времени, в котором «прибывшие» жили (предметы мебели, одежда, еда и т.д.). Из музейных запасников достали реликтовые электронные синхрон-переводчики, чтобы общаться с пациентами на понятном им языке. Но размороженные все равно испытывали психологический дискомфорт, который свойственен одиночкам (депрессии, попытки суицида). Тогда фирма построила небольшой поселок, собрав размороженных вместе, в расчете на то, что общая судьба объединит людей. Но эксперимент очень быстро пришлось свернуть. Во-первых, желаемого единства не случилось, люди «прибыли» не только из разных эпох, они относились к разным социальным слоям и говорили на разных языках. А во-вторых, активизировались политики и правозащитники: «Не допустим возвращения гетто!», «Свободу размороженным!».

В какой-то момент Патрик Самоа даже пожалел, что ввязался в это дело, тем более, что ожидаемых дивидендов оно не принесло, затраты на дальнейшую реабилитацию оказались больше, чем на саму разморозку (кстати, процесс совсем не дешевый). Но один из инженеров подсказал невероятное решение: почему бы размороженных не отправлять обратно… в то время, из которого они прибыли. Да, на строительство мощного Переместителя (это вам не путешествие из дома в Европе в офис в Америке, придется пробивать и держать открытым в течение нескольких часов пространственно-временной тоннель) потребуется вложить внушительные средства. К тому моменту на планете уже собрали пару подобных агрегатов, исключительно в экспериментальных целях, для дальнейшего развития науки. Задача перебрасывать людей в прошлое даже не обсуждалась, потому что она не имеет смысла, нельзя нарушать пространственно-временное равновесие: современники, высадившиеся в прошлое, могут изменить его, что непременно отразится на настоящем, и мир просто сойдет с ума! А вот отправка обратно «пришельцев» из прошлого равновесия не нарушит. Люди вернутся туда же, где и жили когда-то, в собственные энергетические ипостаси. И это спасет Центр разморозки: никакой дорогостоящей (и как практика показала, бесполезной) реабилитации, никаких недовольных богатых стариков или психически неуравновешенных личностей, никаких пикетов борцов за права размороженных. Разморозил, провел необходимые медицинские манипуляции и тут же отправил объект обратно. С небольшим сдвигом от даты помещения в крио-хранилище. Чтобы исключить столкновения размороженного с самим собой до заморозки.

И вот 20 лет назад, когда Крокер пришел устраиваться на работу, процесс разморозки превратился в двухэтапный – разморозка + отправка, а фирма стала называться « Крио-тайм ».

ЛАБОРАТОРИИ отдела Полного цикла (всего их 11) располагались на самом верхнем этаже, по периметру вокруг гигантских размеров шахты Переместителя. Агрегат работал круглосуточно, чтобы не тратить лишнюю энергию и время на торможение и перезапуск. Возможности установки позволяли готовить и проводить одновременно с десяток перебросок. Но никакой спешки или того больше – плана не существовало. Каждому оператору в общем пространственно-временном Потоке выделялся определенный канал. Процесс разморозки занимал от 2 до 15 часов, в зависимости от возраста, физических параметров и состояния объекта. Поэтому оптимальную продолжительность смен определили с запасом, на 24 часа. Именно столько оператор мог держать открытым канал в Потоке в ожидании завершения разморозки. И хотя за два десятилетия ни одному из сотрудников максимальная длительность не понадобилась, все равно, следуя должностной инструкции, каждый оператор отдела Полного цикла готовился провести в стенах лаборатории сутки.

Крокер остановился у двери с горящей цифрой «9» на табличке, и приложил палец к считывающему замку. Раздался щелчок, дверь открылась. Ели бы не утренняя перепалка с женой, Крокер пришел бы в контору раньше и заглянул в гости в Гуннару (кабинет начальника отдела находится на том же уровне, но в соседнем крыле) и поздравил коллегу с новой должностью. Но теперь у Крокера в запасе буквально несколько минут, чтобы скинуть рюкзак и занять место перед мониторами.

Лаборатория занимала приличного размера помещение. Понимая, что оператор проводит здесь много часов, устроители организовали пространство максимально удобно. Вдоль глухой стены поставили диван, столик, на который Крокер выложил из рюкзака термос с кофе, контейнер с бутербродами. Можно, конечно, в обеденный перерыв спуститься в зону рекреации, но трудно предугадать заранее, как сложится день. Иногда процесс проходил столь напряженно, что возможности отвлечься и сделать передышку, не получалось. Поэтому, на всякий случай, Крокер приносил с собой запас еды и воды на сутки. В углу располагался шкаф. Крокер забросил туда рюкзак с остатками еды и, сняв с плечиков белоснежный лабораторный халат, быстро натянул на себя. Дверь в вакуумный душ (чтобы освежиться) и туалет находилась в противоположном торце комнаты.

Вторую стену в помещении замещало стеклянное «окно» в рабочую зону. Энергетический блок Переместителя занимал девять этажей вниз. А здесь, в центре зала установили платформу, которую насквозь «прошивал» генерируемый пространственно-временной Поток. Сейчас, пока не началась активная фаза, он представлял собой полупрозрачную, молочно-белую дрожащую пелену, уходящую далеко под потолочный купол. Вокруг платформы, ближе к «окнам» лабораторий торчали стационарные прямоугольники камер разморозки. Кстати, из-за них операторы, находящиеся за «окнами» вокруг Потока, не могли видеть друг друга – центральную часть заслонял вихрь, периферию – блоки камер.