Лев Аскеров - Человек с того света

— Значит, было пять минут первого? — напряженно размышляя, переспросил Фолсджер.

— Так мне сказал санитар, — подтвердил парень.

После некоторого раздумья Фолсджер решительно направился к телефонному аппарату. Назвав нужный номер, он попросил звонить до тех пор, пока не ответят. Ответили почти сразу.

— Извини… Дело неотложное… Один вопрос. Когда Боб у вас забрал дело? Если можно, точное время.

На другом конце почти без паузы ответили.

— Ты не путаешь? Спасибо, — и Бен бросил трубку.

Что-то не связывалось. Зузанне Лонг Боб предъявил фотографии Августа за четыре часа до того, как забрал дело себе. Примерно в то же время фараоны Интерпола долго копались на квартире Векселя. Вероятно, Боб каким-то образом сумел увязать между собой два убийства. Но каким образом? Как он мог выйти на Августа?.. Недоумение незаметно переросло в беспокойство. Хотя внешне причин для него не имелось. Нечто витало в воздухе, но еще не произошло. И откуда взялось это «нечто»? Почему, спрашивается, должно оно произойти?

«Действительно, почему?» — снова укладываясь в постель, спрашивал себя Фолсджер.

Брать на себя два мокрых дела Август не станет. На женщину согласится. Сошлется на ревность или еще на что. Но под Векселем — не подпишется… Сам разберется. Топить себя ему нет никакого резона.

На этих весьма убедительных доводах осоловелое дремой сознание Фолсджера забуксовало. Странно вильнув, оно соскользнуло в вязкую мглистость глубокого колодца. Летело легко, плавно. Словно сброшенное сверху перышко. Но Бену такой полет особого удовольствия не доставлял. Он-то парить не мог. Он — падал. Пусть не стремительно, пусть не камнем. Какая разница как падать в бездонные тартарары. Все равно там, на дне, стукнешься так, что мозги серыми брызгами облепят грязные стены. Руки, тщетно пытавшиеся в черном месиве уцепиться за зыбкие шероховатости колодца, нащупали чьи-то, сучившие в агонии ноги, Задрожавшие пальцы побежали выше — изуродованное тело, залитое липкой кровью лицо, расколотый череп.

«Так это же я!» — с ужасом отшатнулся он и, во всю мочь дернувшись, упал на дно.

«Всё. Амба!» — сморщившись от боли в боку, шепчет он себе.

Открыв глаза, Бен в первую минуту не понял, где находится, куда его кинуло. Вместо колодезного полумрака с затхлым запахом тины, плесени и сырости — залитое солнцем пространство. Вместо квадратного клочка ночного неба над головой — ослепительная белизна. Вместо осклизлой слякоти и гнилостной жижи — сухой ворсистый настил и ниспадающий сверху роскошный гобелен… Потом все сразу прояснилось. Все стало на свои места… Он в номере отеля и со сна свалился с кровати на пол. То, что он принял за богатый гобелен, оказалось свесившимся с кровати гостиничным покрывалом. Сообразив в чем дело, Фолсджер скривил рот в улыбку. В другой раз он бы вдоволь посмеялся. Сейчас же было не до смеха.

На душе тяжело, тревожно. Из головы не выходил неожиданный и более чем странный арест Августа. Да и сон ему не нравился. Он вроде предостерегал, сулил недоброе. И это недоброе Бен связывал с Роки.

Тягостное чувство страха не отпускало его весь этот и весь следующий день. Будто вот-вот должно что-то произойти. Вопреки здравому смыслу. Так оно, в сущности, и получилось.

Беда шла от Роки. Если бы это было не так, полицейские сели бы ему «на хвост» раньше. Ещё в Хьюстоне. В тот самый день, когда он приехал на виллу Джона Пойндекстера, где собралась почти вся его команда.

Кто ему там подсунул эти газеты, Бен не помнил. Да это было неважно. Важно было другое. За ним все эти дни никто не следил. Началось здесь, в Нью-Йорке. После ареста Августа. А Август знал немало. Особенно по делу, о котором в тех газетах рассказывалось. А рассказывали они о том, что одному из репортёров агентства Франс-Пресс удалось добыть факты, проливающие свет на подлинные причины авиакатастрофы, в которой вместе с пассажирами погибли премьер-министр Тонго исопровождающие его высокопоставленные чиновники.

«Нет, не техническая неполадка, не случайный пожар и отнюдь, не роковое недоразумение сбросили в волны Средиземного моря самолет со 145 душами ничем неповинных людей, — писала одна из газет. — Они стали жертвами злодейского преступления, осуществленного руками наемных убийц деловых кругов США, ФРГ и Италии. Симптоматично, что в ту самую минуту, когда наземные службы потеряли связь с самолетом, в Тонго вспыхнул кровавый путч. Вооруженные до зубов бандиты перебили почти всех членов правительства, надругались над их семьями, покалечили и бросили в тюрьму президента. Именно в ту самую минуту был нанесен смертельный удар пришедшему недавно к власти правительству, сформированному из представителей прогрессивной партии Национального возрождения» .

Корреспонденту Франс-Пресс удалось тайно встретиться и побеседовать с министром полиции уничтоженного правительства, которому чудом удалось бежать от путчистов. Министр сделал следующее заявление:

«В происшедшем я с полным основанием и ответственностью обвиняю обосновавшиеся в Тонго крупные промышленные, аграрные и банковские корпорации США, ФРГ и Италии. Приближался конец их бесконтрольной деятельности и баснословным прибылям. По возвращении из-за рубежа премьер-министра, наше правительство должно было обнародовать, по существу, уже принятый закон о национализации всех иностранныхпредприятий.

По агентурным сведениям моих сотрудников и имеющимся у меня документам, главы иностранных монополий выделили огромную сумму денег для организации беспорядков в стране и наема головорезов из числа отслуживших в карательных частях американской армии, в целях создания ударного отряда, который в условленный день и условленный час при поддержке уже известных местных марионеток должен смести наше правительство. Руководство всем этим грязным делом было поручено совладельцу суперфирмы „Марон и K°“, хорошо известному в гангстерском мире Бенджамину Фолсджеру…

В моих руках находится радиоперехват переговоров Фолсджера с неустановленным нами гангстером по имени Август. Последний сообщил: „Бомба подложена“. На что Фолсджер сказал: „Отлично, Август. Как сработает, начнем и мы…“

Ни я, ни мои сотрудники не знали о какой бомбе идет речь и где она подложена. Только часа через два мне принесли очередное сообщение, выловленное из той же радиоволны. Неизвестный Август докладывал буквально следующее. „Бен, устройство сработало. Черномазый премьер улетел к праотцам“. Фолсджер бросил в эфир две фразы: „Хорошо. Начинаем и мы…“

Спустя считанные минуты, в Тонго вспыхнул мятеж. Кровавая расправа над нами…»

Прочитав статью, Фолсджер по напряженному молчанию присутствующих понял — ждут его реакции. Признаться, Бен здорово перетрусил. От двери к нему направлялся один из новых его приятелей. «С чего бы это он?» — тревожно пронеслось в голове и, вспомнив, что парень, наверное, несёт ключи от его же собственной машины, которую тот попоручению самого Бена отгонял в свою мастерскую, чтобы поменять там электропроводку, успокоился. Обернувшись навстречу идущему он с хорошо разыгранной растерянностью произнёс: