Стефан Вайнфельд - Случай Ковальского (Сборник научно-фантастических рассказов)

— Отодвинь Ухо от центра, — загремел голос. — То, что вы ищете, находится на периферии Галактики. Планета Земля в сто седьмой девятиорбитной системе. По нашим вычислениям у землян исполняется десятитысячная годовщина существования новой цивилизации.

Ун поблагодарил. Ухо ловило звуки: попискивания, шумы, кваканье, ритмичный гул.

— Космос сплетничает о межпланетных скандалах, — весело заметил Элль. — Плетут небылицы.

— Селекторы выделят голос Земли.

Писк утих. Они услышали мелодичные звуки музыки.

— Приятная композиция, — сказал Элль. — Они музыкальны, это свидетельствует в их пользу. Но мелодия затухает. Почему?

— Нас разделяют десять световых лет.

— Пустяки. Я хочу поговорить с мудрейшим из землян.

— Это непросто, — улыбнувшись, ответил Ун. — Каждый считает себя мудрейшим.

— Убедив их, что все обстоит как раз наоборот, я окажу им услугу.

— Эта очевидная истина не дойдет до их сознания. Они возмутятся, а тебя назовут космическим глупцом.

— В таком случае я хочу поговорить с самым глупым.

— Глупым по его мнению или по мнению его ближних?

— Выбери человека, которого все называют глупцом, а он соглашается с этим.

На экран, растянутый над куполом, Глаз отбросил изображение небольшой комнатки. Положив ноги на край туалетного столика, в кресле перед зеркалом дремал мужчина.

— Зеленая куртка, желтые брюки, — прошептал изумленный Элль, — красные туфли?

— Это антиподист, — объяснил Ун. — Цирковой актер, жонглирующий с помощью ног. Он отдыхает в своей гримерной после выступления.

— Каким образом я могу установить с ним контакт? Достаточно ли будет, если я проникну в его сознание?

— Нет, он подумает, что страдает раздвоением личности.

— Ну, так сделай так, чтобы он меня увидел и услышал.

Антиподист икнул во сне. Ему снился сытный обед. Кусок сочной печенки убегал от вилки…

— Скотина, — пробормотал циркач и открыл глаза.

Любезно улыбаясь, в гримерную вошел Элль.

— Надеюсь, — сказал он, снимая шляпу, — надеюсь, я не помешал?

— Не помешал. Где вы раздобыли такой нейлончик? Я уже давно мечтаю о солидном цилиндре. Он вам немного маловат. На лбу красная полоска. В средневековье на голове истязуемого сжимали железный обруч, который оставлял такой же след. — Артист рассмеялся. — Я все болтаю и болтаю, никому не даю выговорить ни слова. Как вам понравился мой номер?

— Номер? Ка… какой номер? — пробормотал Элль.

Ун, сидевший у Абсолютного Уха, поспешил объяснить:

— Цирковая программа состоит из нескольких частей, которые называются номерами.

— Браво! — воскликнул антиподист, услышав голос Уна. — Вы говорите, не шевеля губами. Чревовещатель. Отличная работа. Приветствую вас, коллега. Работу ищешь?

— Работу? — спросил Элль.

— Работа, — объяснил Ун, — это процесс, происходящий между человеком и природой, в результате которого человек благодаря своей деятельности реализует, регулирует и контролирует обмен материи с природой. Сам он противостоит природе, будучи в то же время ее силой. Он вводит в движение естественные силы своего тела — руки и ноги, голову и спину, чтоб впитать в себя материю природы в форме, удобной для своего существования.

— Феноменально! — антиподист захлопал в ладони. — Ты животом вещаешь лучше, чем устами. Завтра же поговорю с директором, — он замолчал, прислушиваясь. — Кто-то идет, — шепнул он, — тебе придется исчезнуть. Посторонним лицам вход воспрещен… Иди туда… О, черт! — выругался он, потому что Элль, выполняя его просьбу, исчез. — Ты… ты… — бормотал актер, — ты действительно исчез. Фантастично! Где ты?

— Недалеко.

— Голос слышен, тела не видно. Вот это фортель!

— Можно вернуться к тебе в комнату?

— Можно

Элль вторично переступил порог гримерной.

— Феерично! Гениально! — кричал антиподист. — Двадцать лет работаю в цирке, а такого номера, клянусь богом, не видывал.

— Вы меня смущаете, — сказал всегда скромный Элль. — Честное слово, я не достоин таких похвал. Ваши слова…

— Вы, ваши, — прервал актер. — Называй меня просто Ро-Ро.

— Элль, — представился гость. — Я хотел бы оказать людям, тебе, услугу. Но не знаю какую.

— Ты что — филантроп?

Элль не понял.

— Филантропия, — объяснял высокообразованный Ун, — действие, принижающее человеческое достоинство, бескорыстное оказывание помощи нуждающимся.

— Вот именно, бескорыстное, — согласился циркач. — Одолжи сто гульденов. Эта услуга не принизит моего достоинства.

— Гульденов?

— Отличная валюта, не хуже других. Ну, так как? Я понимаю, у тебя нет наличных.

— Наличных?

— Денег.

— Денег?

— Деньги. — выручил бесценный Ун, — деньги могут быть эквивалентом работы. Твой собеседник имеет в виду деньги, полученные без работы,

— Ай-яй-яй! — воскликнул Ро-Ро. — Твой живот пытается меня обидеть, а ты говоришь об услуге.

— Я хотел бы отдать избыток счастья.

— Счастья? — весело переспросил антиподист. — Честно говоря, — продолжал он, надевая лакированные ботинки, — мне дьявольски не везет. Я все время налетаю на абстрактщиков, — он накинул на плечи плащ и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. — Никого. Пошли. Я приглашаю на обед. Антиподист и чревовещатель-маг — неплохая пара. Это надо обмыть. Пошли.

— Хорошо, очень хорошо, — хвалил Элль, обгрызая куриную ножку. — Вкусно, — он запил пивом. «Выпить рюмашечку» он не согласился. Ро-Ро опрокинул две.

— За твое здоровье. Откуда ты?

— Отку… — Элль осекся. Вопрос был несколько хлопотный. Не было смысла скрывать правду. У этого человека достаточно развито чувство юмора. Юмор освежал его разум, интенсифицировал процесс мышления.

— Я, понимаешь ли, оттуда, — Элль ткнул пальцем в потолок.

— С крыши? — пошутил антиподист.

— Выше.

— С неба?

— Из космоса.

— Все едино. Посему, — Ро-Ро поднял рюмку, — приветствую тебя на земном пороге.

— Ты не согласился бы взять на себя обязанности проводника, чтобы показать мне Землю?

— Хорошая шутка способствует пищеварению.

— Я не шучу. Вдохни глубже, подумай о месте, в ко тором ты хотел бы оказаться, и мы выскочим за пределы времени.

— Не ерунди. Что за идиотизм? Новый фокус?

— В определенном смысле, да. Ну, вдохни, — настаивал Элль, — подумай.

— Веселиться, так веселиться, — Ро-Ро хватил глоток воздуха. — Год назад я отдыхал во Вьетнаме. Не переношу холода, а там тепло, словно в раю. В тени камфарного дерева я познакомился с санитарочкой, то бишь с самаритяночкой из Красного Креста. Я шепнул ей два слова, а она ушла, испарилась. Дерево виновато — камфарное, — захихикал антиподист. — Это что такое? — посерьезнел он. — Все кружится! Господи боже ж мой! Ничего не видно!