Сергей Вольнов - Рабы свободы

Хватаюсь за кромки проёма остекленевшими верхними конечностями, по очереди заношу в салон одубевшие нижние. Делаю первый шаг, с блаженством погружаясь – наконец-то! – в долгожданное тепло-о-о… Моцарт, козёл, меня в упор не узнаёт, и представляется по всей форме, при этом поспешно сращивая лепестки мембраны.

Полковник Паул Жермен нынче он, поди ж ты! «Как был ты по жизни штабс-майором, лизоблюд штабной, так им и останешься…» В отличие от этого недотёпы я могу обеспечить полнейшую неузнаваемость своему текущему облику. Личины я подбираю разнообразнейшие и всегда неожиданные… Знакомлюсь с «полковником», испытывая чувство глубочайшего удовлетворения. Если уж свои не опознали, то потенциальный противник и подавно не расколет.

С натужным басовитым ворчанием баг трогается. Пригнувшись, чтобы не обдирать макушкой низко нависший потолок, следую в передок салона. Здесь располагаются четыре кресла-трансформа. Рядом со Снежным Дедом восседает и рулит незнакомый блондинистый парнишка-водитель в кителе с капитанскими нашивками.

Моцарт приглашающе указывает мне на крайнее слева кресло, а сам плюхается в крайнее справа. Отдаюсь в объятия подлокотников; по причине обморожения тыловых частей тела совершенно не ощущаю упругости, подстраивающейся под конфигурацию моих многострадальных задницы и хребта.

Демонстративно, громко-протяжно, вздыхаю и энергично растираю предплечья. Дескать, сволочи вы все, опозданты хреновы, чуть было не уморозился из-за вас.

Капитан вдруг говорит:

Для сугреву. – И протягивает мне плоскую флягу. В ней что-то заманчиво булькает.

Я ответственен за выполнение этой операции. – Вякает тем временем брюнетистый полковничек, недовольно зыр-кая на сердобольного пилота. – Вы подчиняетесь непосредственно мне…

Ага. Давай-давай, обольщайся. Паул Жермен, блин…

Спасибо, коллега, – искренне благодарю отзывчивого парня, беру ёмкость, свинчиваю колпачок, принимаю отнюдь не медицинскую дозу превосходной водочки, экстренно веселею в душе, но дальнейшее высказываю ровным, равнодушным тоном.

Моцарт, небеса должны рухнуть, чтобы Муравьед ещё раз исполнил хотя бы один твой приказ, даже если ты дашь мне трое суток увольнительной и велишь отправиться веселиться в ближайший бордель, совмещённый со страйкболл-ным полигоном.

Мог бы врезать на ЕГО родном наречии, для обеспечения стопроцентной вразумительности, но специально продолжаю использовать местный, смешанный сербо-русский. Который неизмеримо роднее МНЕ.

С наслаждением наблюдаю за тем, как брови моего бывшего напарничка вылезают из-под верхней кромки пижонских очочков. Вероятно, даже он, при всей его недалёкости, не может поверить, что после всего уделанного и вытворенного нами в Порт-Юконе Директорат решится вновь изобразить из нас полевую спарку.

Дуэт «Муравьед и Моцарт». Юбилейное гастрольное турне. Пять лет спустя, снова вместе… Кошмар!

Но я-то поверил сразу. Куда деваться, Моцарт-то не виртуальный, увы. Ох, господин генерал, господин генерал, и за что ж вы меня так жестоко?!

– Муравьед?.. – бормочет Моцарт растерянно. В шоке даже сдёргивает с бесстыжих васильковых глазёнок очки. – Анатоль Григорефф?! Блин! Ни за что бы не поверил! Здравствуй, напарник! Сколько лет, сколько зим…

Во-во – зим… блин!

Суперлей и капитан таращатся на шоу нашего дуэта изо всех сил. Ещё бы им не таращиться. Вряд ли в ПРЕС-Службе найдётся хоть один человек, не знакомый с рапортом о ледовых приключениях спецагентов Моцарт и Муравьед в заполярье мира Порт-Юкон.

Тот наш лихой рейд даже в Академии теперь преподают, приводя в качестве примера, как НЕ НАДО выполнять задания… Только вот, кроме меня и самого виновника, никто не знает, по чьей вине мы облажались. По возвращении (бесславном, позорном) бравого напарничка я не сдал, но раз и навсегда зарёкся с этим козлом работать.

Болван Моцарт ещё не понимает, на кой ляд я засветил его (и себя) перед местными. Но делает умный вид, что так оно и надо, так и было изначально запланировано. Тянет ручонку, и я нехотя пожимаю её. Он даже изображает неуёмную радость по поводу.

Меня хватает только на кривую улыбочку. Ещё чего! Радоваться встрече с этим… блином. Как вспомню ту ночь, когда этот подонок меня бросил раненого на Подвижных Пластах, так и вздрогну! А пальцы самопроизвольно в кулаки сжимаются… Главное, этот блин до ушей лыбится, словно и не бывало ничего подобного. Похоже, он уверен, что и я сыграю роль старого боевого товарища. Ради сохранения боевого духа местных прессеров.

– Не так уж много, Моцарт, не столько, чтобы забыть, – заверяю я его. После этой реплики воцаряется солидная пауза. Становятся отчётливо слышимы жалобные завывания ветра, стирающегося об аэродинамическое покрытие гравилёта. Местным ребятам нечего сказать, они безмолвствуют по определению. А вот куриные мозги «Паула Жермена» только сейчас осознают, что играть с ним в дружбу я не собираюсь, на публику работать не желаю, и плевать мне на успешность этой операции даже.

ХВАТАЮ ИНИЦИАТИВУ. Так было велено. Как же здорово, что шефом мне дан карт-бланш… Иногда я подозреваю: на свете существует ТРЕТИЙ человек, которому прекрасно известна подоплека всего, что случилось той зимою в мире Порт-Юкон.

– Что тут у вас стряслось? – поворачиваюсь к суперлею и капитану. «Полковника» с этой секунды игнорирую напрочь. В упор не вижу. Шеф, вероятно, допускал различные варианты развития событий, и на всякий случай предоставил мне принимать самостоятельное решение: видеть Моцарта, или в упор НЕ.

Уж кто-кто, а Шеф уразумел, что такому строптивому и свободолюбивому индивидууму, как я, лучше уж предоставить допустимую возможность выбора, чем опутывать по рукам-ногам безальтернативным приказом. Я могу пролезть в дом через дверцу для домашних животных, проделанную внизу двери – если ЗАХОЧУ этого; но безнадёжно застряну в настежь распахнутых воротах, если меня гнать против желания.

Примерно так, между прочим, оно и случилось на Порт-Юконе… Блин.

Я-ама… – выдыхает пилот, имени которого я до сих пор не знаю.

Ясное дело, что ямы. Будь кто иной, не нас бы бросили дерьмо разгребать, а полицию местную или нацгвардию какую-нибудь на худой конец. Капитан, по существу давайте. Секта здесь что, губернатора местного тронула или чего-нибудь похлеще устругнула?

– Похлеще гораздо, – коротко отвечает он, и спрашивает: – «Эмпайр Бэнк» знаете?

Иронично фыркаю.

Еще бы не знать! В «Имперском» у нашей конторы официальные счета. Я жалованье получаю в его местных отделениях.

Так точно. Мы тоже, конечно. Ситуация такова, сударь: финансовый отдел представительства проводил плановую проверку одного из пунктов бэ-эф-пэ, ничего особенного не ожидая от рутинной операции, как вдруг выяснилось, что…