Сергей Вольнов - Рабы свободы

– Провались ты в канализацию! – заорала женщина, в сердцах всплеснув руками: запас терпимости к недостаткам воспитания пришельца у неё иссяк, а гнев развеял осторожность. – Как иначе прикажешь тебя высадить, а?! Десантироваться захотел?!

Переполненная отвращением выше золотистой макушки, она даже не оборачивалась к нему, и в зеркальце не смотрела, чтобы не видеть эту противную розовокожую, нерасписанную морду…

– Это мысль, – неожиданно спокойно и доброжелательно произнёс за её спиной разительно изменившийся голос. – Почему нет? Взять и спрыгнуть… Легко. Метров до пяти снизишься? Где-нибудь рядышком с во-он тем блескучим шкафчиком.

Странное выражение появилось на лице женщины. Она явно подумала: не ослышалась ли?.. Слух однозначно свидетельствовал, что в заднем кресле уже сидел человек, идеально владеющий основным разговорным наречием этого мира – монгольским. Обладатель молодого, приятного, мелодичного голоса. Ни в коем случае не дикарь! Злобный, невоспитанный, хриплоголосый, урождённый европоговорящим…

Блондинка медленно, медленно развернулась…

Сзади, вертя в руках плоский воронёный аппаратик с цепочкой сенсорных пятнышек на торце, сидел другой мужчина.

Ровесник пилотессы, не старше тридцати. Облачённый в неброское, функциональное, но вполне стильного покроя полупальто – в таком хоть на вечеринку, хоть на службу, хоть на прогулку. Не финалист всепланетного конкурса «Мистер Мира», однако исключительно симпатичный. Вполне красавчик: круглоголовый, скуластый, черноглазый, плосконосый, с восхитительно длинными волосами – толстая косица переброшена на грудь и змеится до пояса.

Завитушки орнамента тату, покрывавшие его лицо, недвусмысленно сообщали, из какого он славного, хорошего роду-племени, насколько престижный статус в клановой иерархии имеет, и что солидное образование в сочетании с прибыльной профессией оператора сантехнических систем (при отсутствии подбородочной спиральки Мужа) – превращают его в завидного жениха. «Как жаль, что мы с тобой из разных племенных союзов!» – невольно затосковали красноречивые глаза таксёрши; один из фрагментов её лицевой раскраски сообщал, что она, мол, разведённая и в данный момент абсолютно незамужняя девушка…

Однако блондинка тут же спохватилась. Из её взгляда исчезла грустная мечтательность, сделался он холоден и колюч, как кора веток полярного кактуса.

Не поняла. Это хобби глупое такое, над людьми издеваться? – строго вопросила женщина.

Извини, пожалуйста, – покаянно молвил глупый шутник. – Я просто проверял, как этот проектор фальш-личину держит. Когда первый раз с новым прибором работаешь, проверочный тест не помешает, ясное дело…

Некуда людям деньги девать, что ли, – проворчала пилотесса, со вздохом не то сожаления, не то облегчения вновь поворачиваясь к пульту управления. – Выбрасывают сумасшедшие суммы на самоубийственное приобретение, чтобы потом шутки шутить далеко не самым безболезненным и безвредным способом… И тебе не жалко собственные нейроны в золу выжигать? Я слыхала, эти штукенции мозги садят капитально…

Извини, пожалуйста. – Повторил преобразившийся парень, снявший виртуальную маску псевдоплоти. – Но меня действительно поджимает время. Через пять… нет, уже четыре минуты я обязательно должен попасть в тот дом. Дело такое, на вызовах работаю, понимаешь? Аварийщик я… Прорвало, чистить нужно.

Ты… серьёзно? Будешь десантироваться? – недоверчиво спросила таксёрша пассажира, вернувшегося к собственному, природному облику. – Я ведь во внешней полосе, рядом со стенкой, ниже третьего этажа опуститься не смогу при всём желании. Датчики заблокируют альтиметр на грани наземного уровня.

А то я не знаю! Но мне хватит. Вполне. – Самоуверенно заверил он.

Ну ладно. Ты сам просил… Может, я тебя в травматологии навещу как-нибудь.

Апельсинов десятка три обязательно принеси. Обож-жаю апельсинчики!

И он заразительно расхохотался, пряча в карман проектор фальш-личин. Вполне разрешённый для цивильного использования, но малодоступный по причине баснословной стоимости базового мультикристалла.

В маленьком салоне таксомотора, ещё пару минут назад до потолка наполненном взаимным отвращением, моментально воцарилась атмосфера исключительно дружеская. Тем самым подтверждая, что главные роли в коммуникационных спектаклях людей играют параметры внешней видимости и содержание произносимых речей, а вовсе не внутренняя СУТЬ индивидуумов…

Улыбаясь до ушей, женщина направила флайер к «во-он тому шкафчику» – двестиярусному зданию, известному везде снующим туристам как «Аттракс Трай Домен билдинг» (в переводе на интерлинг).

«И всё-таки жалко, что мы с ним не принадлежим к одному клану!» – говорили её глаза. Когда аткоптер направился к зеркальной стене, стремительно сократил дистанцию и затем пошёл вниз параллельно «зеркалу», глаза её уже молчали. Профессиональная пилотесса исправно делала своё «такое дело».

С точки зрения наблюдателя, находящегося у поверхности, площадь действительно выглядела как большая комната, заставленная мебелью вдоль стенок. Пятью рядами, разделённые просветами магистралей, громоздились «шкафы». Шифоньеры, буфеты, серванты, горки, комоды, стеллажи, тумбы, этажерки разнообразнейших форм… И до них действительно о-о-очень далеко добираться было тем, кто приземлялся на осевой круг, в самом центре площади.

С точки же, в которой завис «ястреб» минуту спустя, до необходимого пассажиру входа – стрельчатой арки, на уровне земли пронзающей фасад небоскрёба АТД, – оставалось два этажа вертикали и не больше двадцати метров по горизонтали. Предложение высадиться на посадочном карнизе какого-нибудь вышестоящего яруса (одного из ста девяноста восьми) пассажир категорически отверг. В первый этаж здания он почему-то желал попасть непременно с тротуара. После милой сюрпризной шуточки со сменой личины этот его каприз особо причудливым уже не казался.

Не передумал? – поинтересовалась таксёрша.

Нет, конечно! – возмутился пассажир.

Послушай… может, подождать? – вдруг спросила женщина; она не обернулась к нему, но пристально вглядывалась в маленькое отражение пассажира, шевелившееся в обзорном зеркале над пультом. – Утренний час пик скоро окончится, толпа схлынет. Я припаркуюсь недалеко. Апельсинового сока на борт закажу…

С некоторых пор не переношу напарников, предпочитаю действовать в одиночку. И по возможности не изменяю своим привычкам. Разве что под давлением обстоятельств или по приказу. – Сказал он, выглянул в иллюминатор, и добавил: – Вынужден расстроить твои планы – позавтракать вместе не удастся. У меня есть девушка. И я не изменяю своим… привычкам.