Карл-Юхан Хольцхаусен - Цвет надежд — зелёный (сборник)

Недоверчивый смех заглушил последние слова говорившего. Моя попытка подвигнуть публику на прощальные аплодисменты оказалась несостоятельной. Все встали и заторопились к выходу. Длинный бледный человек на сцене был забыт. Уголком глаза я заметил, как он печально пожал плечами и направился к своему проектору.

— Иди вперед, — прошептала Ина. — Я вдруг вспомнила, что хотела… спросить его кое о чем.

Я молча пошел к выходу. Судя по часам, представление заняло меньше времени, чем я думал, несмотря даже на последующую дискуссию. Четверть одиннадцатого. Поработать еще несколько часов или отдохнуть до завтра? Я остановился на последнем. В такое время контора обойдется и без меня.

Ина догнала меня у ворот.

— Все в порядке? — спросил я.

— Ты же знаешь, — самодовольно улыбнулась она. — Я только взглянула на него…

Больше говорить не требовалось. У нас есть пословица, которая звучит примерно так: "Не заглядывай слишком глубоко в глаза женщине, а то сгоришь". Дело только в том, что если речь идет о женщине с Проксимы Центавра, то это уже не пословица, а серьезное предупреждение. От посланца Альтаира сейчас уже осталась только горстка пепла. Какое счастье, что я не забыл увеличить силу излучения глушителя мыслей, уходя из конторы. Теперь никто и не придаст особого значения исчезновению "космического путешественника". Он, вероятно, обосновался в стране и снял помещение таким же методом, что и я. Как никак, принцип глушения мыслей известен половине систем Млечного Пути.

Мы медленно шли к мосту. Ина взяла меня за руку.

— Как здесь красиво, — прошептала она. — Нарт, любимый, я все-таки очень счастлива. Радиоактивность достигнет минимального уровня всего через несколько лет, и тогда нам не нужны будут скафандры, и мы сможем произвести на свет кучу крепких сыновей. Я почти вижу их маленькие розовые щупальца.

— Угу, — ответил я мечтательно. Но тут вспомнил кое-что и не мог удержаться от смеха. — Забавно, что этот идиот упомянул именно Эйнштейна. Помнишь нашу встречу с ним?

Космическая ракета с Земли совершила посадку на Марсе строго по плану. И телекамера заработала строго по плану. Потом произошло нечто незапланированное. Телепередача оборвалась — внезапно и по непонятной причине.

Впрочем, причина была как раз понятна. Когда ком протоплазмы весом в двести килограммов перекатывается туда-сюда поверх ракеты и телекамеры, а затем начинает развинчивать их на части и нашаривать контакты и трубки, самая совершенная конструкция имеет право выйти из строя.

Ком протоплазмы, а точнее, марсианин по имени Стрр-Шпрр 148Б столкнулся с загадкой. Но поскольку он, как и все марсиане, был парень башковитый, он быстро смекнул, зачем посланы на Марс ракета и камера и как они действуют. За один миг — вы бы даже не успели произнести слово «снбрллвсбч», которое по-марсиански означает «бутылка», — он переделал телекамеру так, что она стала работать на прием. Правда, для этого ему пришлось изготовить несколько новых деталей, а он лишь приблизительно мог представить себе, как они выглядят, но ему это оказалось раз плюнуть. На то он и был марсианин.

Вышло так, что первая передача, которую он поймал, велась с международного чемпионата по шахматам. Собственно, это было лишь короткое сообщение в программе «Новости» и длилось оно две-три минуты, но их хватило, чтобы Стрр-Шпpp 148Б пришел в полный восторг. Как всякий марсианин он обожал игру в любых ее формах, но шахматы оказались интереснее всех известных ему игр. За несколько секунд он постиг все самое важное, что нужно знать о шахматной теории и практике, и теперь жаждал испытать себя за доской.

По нашему разумению, проще всего было бы пойти к кому-нибудь из своих и обучить его правилам благородной игры, но одноклеточный ком протоплазмы рассуждает иначе. Впрочем, и вы рассуждали бы иначе, будь вы еще очень молоды и всего в двести килограммов весом…

Итак, вместо этого Стрр-Шпрр 148Б построил собственную ракету. Пустяшное дело, особенно если у тебя перед глазами образец — космический аппарат, который доставил на Марс телекамеру. Закончив, он тут же вылетел на Землю и совершил посадку примерно через месяц в окрестностях того города, где лучшие шахматисты планеты оспаривали титул чемпиона мира.

Разумеется, в течение всего времени полета он не выключал телевизора, но язык ему все еще не давался. Лексику-то он усвоил быстро, а вот с произношением было труднее. Голосовые связки, которыми он обзавелся специально для этой поездки, никак не могли приспособиться издавать несвойственные марсианам гласные звуки.

Из-за этого Стрр-Шпрр 148Б не мог себе позволить сразу же по высадке принять человеческий облик, как он намеревался сначала, но он не унывал. Будучи существом одноклеточным, он мог придавать своему телу любую форму, какую захочет, так что все равно ничто не помешает ему попасть на чемпионат. Вопрос лишь в выборе маскировки.

Не станем осуждать его за то, что он не допускал и мысли о выступлении в своем естественном обличье — огромной глыбы студенистой массы. Сколь прилежно ни смотрел он телевизор, он слишком мало знал о существах, населяющих Землю, чтобы решиться на такой рискованный эксперимент. К тому же фильмы о войнах и гангстерах, а их он насмотрелся, внушили ему определенное — хоть и не очень большое — уважение к человеческому оружию.

В некоторых кругах впоследствии выдвигались несправедливые обвинения, что, дескать, таился он по более серьезной причине. Что, возможно, он намеревался, удовлетворив свою страсть к игре, между делом завоевать Землю. Такие подозрения представляются мало обоснованными. С другой стороны, он, несомненно, легко мог создать оружие, по сравнению с которым водородная бомба показалась бы игрушечным пистолетом, а мясомолочных продуктов на него не напасешься…

Но как бы там ни было, Стрр-Шпрр 148Б приземлился в рощице неподалеку от шоссе, так и не приняв решения. Подо что же ему замаскироваться? Он вывалился из ракеты и огляделся в поисках подходящего образца. Дерево? Камень? Нет, они неподвижны и потому не годятся. По шоссе, завывая сиренами, ехала автоколонна. Может, ему принять форму легкового автомобиля? Нет, он быстро прикинул, что даже если растянется до предела, его не хватит и на колеса, и на шасси, а на шофера и подавно не останется протоплазмы — к тому же он ведь пока не решался выступать в роли человека. А автомобиль, едущий без шофера, как он подозревал, будет слишком уж бросаться в глаза.

Но тут он увидел существо, которое стояло неподалеку и ело, — увидел и чуть не подпрыгнул от радости. Как раз то, что нужно: животное, чьи привычки и поведение были ему досконально известны и чей облик он сумеет скопировать без труда.