Хол Клемент - Огненный цикл. Сборник научно-фантических рассказов

Спрашивающий усомнился, большинство остальных — тоже. Под одобрительный ропот он произнес:

— Я должен это видеть.

Дар с трудом удержался от того, что люди называют улыбкой.

— А ваши Учителя согласны подождать, пока он вам показывает, или лучше им тоже показать эту штуку?

Этот вопрос вызвал оживленную дискуссию среди жителей деревни. В результате один из них поспешил к маленькой хижине, расположенной на окраине поселка. Дар с интересом следил за тем, как он исчез в хижине, и попытался прислушаться к доносившимся оттуда неясным голосам. Но он ничего не разобрал, и ему оставалось только ждать, пока вернется посыльный.

— Учитель велел принести дерево, сколько потребуется чужаку. Он хочет видеть, как разводят огонь.

Аборигены мигом рассыпались по хижинам, а Дар тем временем растолковал Крюгеру, о чем шла речь. К тому моменту, когда он кончил, дерево уже несли отовсюду.

Ни единого сучка не принесли прямо из джунглей; очевидно, оно был нарублено раньше и сохло в хижинах. Судя по форме (а кроме того, учитывая образ мышления аборигенов), собирали это дерево не на дрова, а для каких-то других целей. Впрочем, дерево есть дерево. Крюгер выбрал несколько сучьев, настрогал своим ножом лучины, затем поднял охапку побольше и встал, всем своим видом показывая, что он готов. Дар двинулся было к маленькой хижине, куда бегал посыльный, но его тотчас же остановили:

— Не туда, незнакомец!

— А разве ваши Учителя не там?

— В этом шалашике? Разумеется, нет. Они там говорят, это верно, но они пожелали видеть тебя и твоего огнедельца. Ступай за мной.

Говоривший зашагал по тропе, которой они вступили в деревню, и пленники последовали за ним. Все остальные потянулись гуськом.

Утоптанная тропа вилась среди горячих ключей. Она привела их к огромному водоему, расположенному по другую сторону открытого участка. Видимо, этот водоем переполнялся чаще, чем остальные, а может, подземные источники, питавшие его, были богаче минеральными солями, только барьер известняка вокруг него достигал в высоту трех футов. Вода в нем яростно кипела.

Пространство вокруг было ровным, только на краю барьера одиноко возвышалась глыба известняка. Глыба эта, диаметром ярда в полтора, имела форму купола с уплощенной верхушкой и была примерно такой же высоты, что и барьер. Поверхность, весьма гладкую, испещряли глубокие отверстия.

Крюгер не обратил бы никакого внимания на странное сооружение, если бы не то обстоятельство, что именно здесь они остановились, а все население деревни собралось вокруг. Это заставило его приглядеться внимательнее, и он пришел к выводу, что перед ним образец довольно искусной каменной кладки. По-видимому, внутри находились Учителя; отверстия служили для наблюдения и вентиляции. Входа не было видно. Возможно, он находился с внутренней стороны барьера и потому его нельзя было увидеть снаружи, а возможно, вообще был где-то в отдалении и к нему вел туннель. Крюгер не удивился, когда из этого каменного холмика послышался голос.

— Кто ты такой?

Вопрос был задан не в пространство; грамматические особенности языка не оставляли сомнений, что адресован он именно Крюгеру. Мгновение юноша колебался, не очень уверенный, как ему следует отвечать; затем решил говорить правду.

— Я — Нильс Крюгер, ученик пилота с звездолета «Альфард».

Ему пришлось переводить существительные, облекая их смысл в наиболее подходящие известные ему слова абьёрменского языка, но он остался весьма доволен собственным переводом. Однако следующий вопрос заставил его усомниться в правильности принятого решения.

— Когда ты умрешь?

Крюгер смешался. По всей видимости, этот простой и естественный вопрос имел своей единственной целью выяснить, как долго ему осталось жить, но он вдруг оказался не в состоянии на него ответить.

— Не знаю, — только и смог он произнести.

Последовало молчание, не менее длительное, чем пауза, вызванная его собственной растерянностью. Затем скрытый за камнем голос заговорил вновь; у Крюгера создалось впечатление, будто Учитель чем-то озадачен, но решил пока отложить разговор на эту тему.

— Говорят, ты умеешь делать огонь. Докажи свое умение.

Крюгер, понятия не имевший, что думает о нем невидимый собеседник, и чрезвычайно этим смущенный, повиновался. Дело оказалось несложным: дрова были сухие, к тому же Аррен давал достаточно света для солнечной батарейки. Сноп искр заставил ближайших к нему аборигенов испуганно попятиться, но Крюгер этого не заметил, как не замечал в свое время арбалета Дара. Стружки занялись мгновенно, и через минуту на скалистом грунте в нескольких ярдах от каменного укрытия Учителей уже пылал вполне приличный костер. Все это время вопросы следовали один за другим, и Крюгер с трудом успевал на них отвечать. Почему куски дерева сначала должны быть маленькими? Почему он отобрал дерево посуше? Откуда берутся искры? Отвечать было необычайно трудно. Крюгер оказался в положении студента, вынужденного читать институтский курс лекций по физике или химии на французском языке, который он изучал менее года. Костер уже догорал, а он все еще пытался изъясняться — как словами, так и жестами.

Существо в каменном укрытии удовлетворило наконец свой интерес к огню — вернее, к тому, что знал об огне Крюгер, — и перешло к проблеме, которая, по-видимому, интересовала его гораздо больше.

— Ты явился к нам из того мира, который движется вокруг Тиира, или из того, что кружит вокруг Аррена?

Дар просто не понял, о чем идет речь, но Крюгер понял отлично. Он был словно громом поражен, как, впрочем, любой другой человек на его месте, чья излюбленная теория в один прекрасный момент оказывается совершенно несостоятельной.

— Провалиться мне на месте, — пробормотал он, не в силах тут же придумать связный ответ.

— Что ты сказал?

Крюгер совершенно упустил из виду, что имеет дело с существами, обладающими отличным слухом.

— Это просто выражение удивления на моем языке, — торопливо ответил он. — Мне кажется, я не понял вашего вопроса.

— А мне кажется, ты понял.

И хотя в голосе вопрошающего не было ничего человеческого, мысленному взору Крюгера вдруг предстал строгий учитель по ту сторону барьера, и он решил по-прежнему быть с ним полностью откровенным.

— Нет, я не с Аррена; я даже не знаю, есть ли у него планеты, а у Тиира нет других планет, кроме этой. — Его собеседник воспринял новое слово без объяснений; видимо, смысл был понятен ему из контекста. — Мой мир кружится вокруг солнца, гораздо менее яркого, нежели Аррен, но куда более горячего, чем Тиир, а расстояние от него до этой системы я не могу выразить на вашем языке.

— Значит, есть другие солнца?