Павел Молитвин - Проклятый город

— Что же ты молчишь?! Во что опять впутался? И как ты при этом ещё нажираться ухитряешься? Взгляни в зеркало — это же ужас какой-то!

— Знаешь что? Пойдем-ка на кухню. Там у меня заначка есть: маринованные огурчики и селедка в винном соусе.

— Может, ты мне еще стакан водки предложишь? Чтобы забыться и не переживать? — в голосе Ларисы прозвучали опасные нотки. Она явно готовилась закатить истерику, но Игорь Дмитриевич знал ее слишком хорошо, чтобы пугаться.

— Предложу. А ежели не хочешь составить мне компанию, скатертью дорожка, — Снегин взял початую бутылку «Спэйс флай» и, не глядя на бывшую жену, двинулся на кухню.

Лариса всегда четко знала, чего хочет от жизни, и умела добиваться своего. И, если она поверила, что Лике грозит опасность, которую Снегин может предотвратить, не уйдет, пока так или иначе не заставит его обещать позаботиться о дочери.

Открыв банку с маленькими хорошенькими огурчиками, Игорь Дмитриевич вскрыл жестянку с селедкой, нарезал зачерствевший батон и наполнил тяжелые граненые стопки, подаренные им с Ларисой на свадьбу.

— Снегин, я не буду с тобой пить! На тебе и так лица нет, а мне нужно, чтобы ты хоть чуточку соображал!

— Ара, я тебя не звал. И видеть тебя сегодня хочу меньше, чем когда-либо. Но, как гостеприимный хозяин… За встречу!

— Чтоб ты сдох! — выпалила Лариса, но стопку взяла и даже с невыразимо брезгливой гримасой чокнулась с бывшим мужем. Зная его упертость и не желая тратить время попусту, выпила водку и потянулась за лежащими на столе сигаретами. — Ну, теперь мы можем поговорить, или прежде надо прикончить бутылку? Ты вообще завтра вспомнишь, что я приходила?

— Вспомню, — пообещал Снегин, опуская висящую у потолка лампу так, чтобы та осветила его лицо. — Посмотри-ка на меня внимательно. И на руки тоже. Парни из МЦИМа грохнули сегодня такси, в котором я ехал. Мне повезло. А может, это было последнее предупреждение. Но таксиста они гробанули наверняка.

— Ой, Гарик… — тихонько ахнула Лариса и тут же, спохватившись, бросилась в бой: — Вот я и говорю, что ты отдавил мозоли какому-то боссу! Но тебе всегда удавалось выходить сухим из воды, а Лику они обещали…

— Ара, ты когда-нибудь научишься слушать? Я сказал: это сделали «парни из МЦИМа»! Из той самой поганой конторы, на которую пашет твой умненький-благоразумненький, богатенький муж, хорошо соображающий, когда надо брать вершки, а когда корешки. Ясно?

— Нет. Ты что-то путаешь. При чем тут МЦИМ? Я говорю, что мне сегодня звонили…

— Ара, возьми огурчик. И подумай одну-две минуты. Тебе звонил тот, кто хотел грохнуть меня. И управу на него тебе надо искать у Валеры. А лучше просто не брать этот звонок в голову. Тебя взяли на пушку. На фу-фу, а ты и расквохталась, как потревоженная наседка.

Несколько минут Лариса сидела молча. Жевала, забыв о сигарете, огурчик и смотрела прямо перед собой. А потом вдруг взглянула на окно, за которым наливались синевой сумерки, и спросила:

— Не боишься, что тебя подстрелят в твоей норе?

— Стекла бронированные, к тому же затянуты анизотропной пленкой. Я тебе объяснял: изнутри все видно, а снаружи фиг поймешь, в какой я комнате. Кореши твоего мужа крутые, слов нет, но сносить из-за меня весь этаж не будут. Да и пытались уже как-то — не вышло.

— Я… Снегин, я тебе не верю! Валера водил меня по Медицинскому центру. Там действительно лечат больных. А ты вообразил себе невесть что и вешаешь на него всех собак…

— Да, — сказал Игорь Дмитриевич, наполняя стопки. — Так и должна рассуждать хорошая жена. Муж не может быть плохим, потому что это ее муж. И фирма, в которой он трудится, не может быть плохой, потому что он там работает. А лечить в МЦИМе действительно лечат, поскольку с ревизиями и проверками там бывают не только жены сотрудников. Мы неоднократно говорили с тобой на эту тему, так зачем толочь воду в ступе?

Игорь Дмитриевич хотел добавить, что из-за этого-то они и разошлись, но вовремя прикусил язык. Лариса, подобно многим другим его знакомым, верила в то, во что ей удобно было верить. Она была умной женщиной, но, дабы не осложнять себе жизнь, умудрялась поверить порой в явную нелепость. Не просто сделать вид. что верит, а именно поверить. Удивительная и, тем не менее, весьма распространенная способность, выводившая некогда Онегина из себя, а теперь просто воспринимаемая им как данность.

— То есть ты хочешь сказать, что нашей дочери ничего не грозит?

— Наша дочь носит фамилию твоего нынешнего мужа и живет с ним под одной крышей уже восемь… или девять лет? И если после этого начальство Валеры готово принести ее в жертву… Или он сам хочет от нее избавиться?

— Ну и гад же ты, Снегин! Хлебом тебя не корми, дай оболгать хорошего человека! Да Валера в Лике души не чает! Он, если хочешь знать…

— Не хочу. Твое здоровье. — Игорь Дмитриевич опорожнил стопку и подумал, что Лариса почти не меняется с годами. Или хорошо следит и ухаживает за собой: волосы все такие же густые и пышные, без следов седины, на лице ни морщинки и даже руки, которые вернее всего выдают возраст, как у двадцатипятилетнем..

— Твое счастье, что я не обидчивая!

— Зато я обидчивый.

— Ну и черт с тобой! — Лариса выпила и, удивленно подняв брови, сказала: — Не понимаю я тебя все же. Морда обожженная, руки содраны. Человека из-за тебя убили. А ты сидишь, водку пьешь.

— Сижу, пью и точу зубы на твой МЦИМ. И уж когда отточу как следует…

— Да уж сколько лет точишь! Уехал бы ты куда-нибудь, от греха подальше, а, Снегин? Убьют ведь тебя дурака, и вспомнить некому будет, — по-бабьи подперев щеку ладонью, промолвила Лариса.

— Бр-р-р! Опять незабвенный Хайям? Почему бы тебе…

Донесшееся из кабинета теньканье известило Игоря Дмитриевича, что ему пришло электронное письмо. Выскочив из кухни, он устремился к «Дзитаки», щелкнул по клавишам и уставился на экран. Ну так и есть: письмо было от Радова и содержало файлы, скопированные Эвридикой из компьютера Уилларда Пархеста.

Мельком просмотрев первую папку, Снегин потер руки и радостно пробормотал: «Судьба помогает смелым». После того, как его чуть не угробили при подъезде к дому, он уверился, что они подняли крупного зверя и на руках у них есть козыри. А теперь наконец ему удалось заглянуть в карты.

— Ты, я вижу, не думаешь униматься. Вот уж правду говорят: «горбатого могила исправит»! — поднявшаяся из-за стола Лариса посмотрела на Снегина не то с завистью, не то с сожалением. — Ну, мне пора.

Они столкнулись в проходе между столом и холодильником. Лариса ткнулась лицом в грудь Снегину, а он, неловко обняв ее, прошептал: