Олег Никитин - Живые консоли

Когда Тима вернулся домой, Ирина уже спала. Плотные жалюзи закрывали спальню от косых лучей вечернего солнца. Но несколько тонких полосок света, проникавших через умышленно спроектированные щелки, образовали на ее обнаженном теле едва различимые оранжевые полоски.

– Сообщение от Ирины.

– Позже.

Он включил звуковой фильтр, чтобы не производить шум, и прошел вдоль стен, пристально всматриваясь в каждый подозрительный (всегда – мнимый) бугорок или скопление теней. Никаких признаков «насекомых» не наблюдалось, продукт Тиме достался качественный, хоть и запрещенный. «А не начнут ли видения доставать меня самого?» – задался он вопросом. Любоваться привлекательным образом Дмитрия Гамова ему совершенно не хотелось. Кроме того, не станешь же искать изготовителя вируса, если что-нибудь в его поведении не понравится! Поэтому изобретатель полюбовался секунд пять на изящный силуэт жены и отдал команду на отключение от Сети.

Не мешало привести свой образ в порядок – как никак, с завтрашнего дня предстоит работать с выдающейся сценаристкой (на пару с которой он прикончил бедолагу Лупова).

– Выход из Сети.

– Прочитать сообщение?

– Длинное?

– 64 слова.

– Ну читай.

– «Тимоша, любимый! – Чиппи умело сымитировал голос Ирины. – Этот кретин Барт меня просто припер к стенке – привел на какое-то тактильно-эротическое шоу, ну я и не сдержалась, честно. Ты уж не подавай на меня в суд, ладно, я с тобой и так рассчитаюсь. А вот Барта можем засудить, если хочешь. Все равно он такой неуклюжий! Похоже, у него проблемы с консолью, а денег на новую нет – тут-то мы его и утопим».

– Отмазалась… Ладно, поехали в реальность.

Как Вероника ни старалась, на встречу с пресловутым Гамовым она опоздала. Пусть ненадолго, всего на минуту, но он уже ждал в своей лаборатории, в компании с похотливо глядевшим лаборантом. Гамов ей понравился, да и выглядел молодо, в отличие от своего подручного, которому было далеко за двадцать.

Интересно, что изобретатель настолько явно был восхищен ею, насколько лаборант скептичен и насмешлив. Вероника оделась скромно, но элегантно и без оглядки на модные течения – в мини-юбку и блузку с бумажным цветочком на уровне пупка, где игриво топорщилось колечко катетера.

– Наслышан о вас, госпожа Турчанова, – слегка скованно проговорил Гамов. – Чтобы не затягивать процедуру знакомства, сообщаю вам свое сокращенное имя – Тима.

– Ваши успехи на поприще нейрохимии и физиологии мозга поражают меня, простую сценаристку и театроведа, – ответила она не менее учтиво. – Увы, мое имя плохо сокращается, и буквально все зовут меня Вероникой.

Гамов приветливо улыбнулся, и девушка тотчас поняла, что ей будет приятно работать с ним. По крайней мере он не затопает ногами, если у нее ничего не будет получаться.

– А меня зовут Дрим, – сообщил лаборант недовольным тоном, внеся в гармонию некий диссонанс. – Не будучи ни сценаристом, ни тем более нейрохимиком и даже не физиологом, я способен на многое.

На выработку общего взгляда на структуру и содержание будущего видеоряда ушло два полных рабочих дня.

После каждого Тима возвращался домой эмоционально истощенным. Приходилось просматривать кучу популярных трактатов и статей о психической деятельности человека. Особенно трудно давалось чувственное (или событийное) выражение эмоций: нужно было втиснуть конкретное переживание в определенный ритуал или зрелище.

Чтобы развлечь мужа, Ирина попыталась вытащить его на совместную прогулку по заповедной зоне, подергать за хвосты тигров. Но добилась лишь похода в казино, потому что страсти в таких заведениях поддерживаются на уровне, значительно превышающем средний уровень.

– Как испытать чистую радость удачи? – спросил жену Тима, присматриваясь к игровым столикам. – Включи-ка запись, Чиппи.

Супруги сели друг напротив друга, образовав пару. Не прошло и нескольких секунд, как сервер подключил к ним еще двоих игроков. На столе нарисовалась пустая таблица для фиксации текущего положения в партии.

– Предлагаю отключить контроль за соблюдением правил игры, – предложил присоединившимся Тима.

Никто не возражал, и это должно было добавить перчинки в процесс – теперь нельзя было полагаться на сервер и необходимо было принять на себя контрольные функции, доверив программе лишь механическое заполнение таблицы.

– Одна трефа, – объявил Тима.

– Пас, – сказал сосед слева. Его внешность ускользнула от изобретателя, поскольку в бридже, где мимика традиционно сведена к абсолютному минимуму, она не имеет никакого значения.

– Одна бубна, – откликнулась Ирина.

Торговля зашла совсем недалеко – Тима, придавленный «пасом» жены, был вынужден остановиться. По крайней мере в их графе возникли первые полновесные цифры. Игра развивалась по типичному сценарию, локальные победы и поражения меняли своих хозяев хоть и случайно, но вполне периодично.

Оставалось пока неясно, за кем будет окончательный триумф, когда у Тимы на руках оказалось двенадцать великолепных карт.

Он разложил их по мастям и внимательно осмотрел, словно не веря глазам. Их, этих старших карт, могло бы быть все тринадцать, но судьба в последний момент, будто чего-то испугавшись, подсунула ему вместо пиковой дамы пиковую же двойку. Впрочем, она, эта мелочь, присоединившись к длинному ряду, стала частью общей Тиминой силы.

Поглощенный созерцанием индифферентных физиономий восьми королей и валетов и трех дам, он чуть не пропустил первое робкое Иринино заявление. Но когда сосед справа уныло спасовал, Тима выдал сдержанное, но необыкновенное предложение, от которого голос жены стал напряженным. Она стала передавать ему зашифрованные данные о своих картах. Все складывалось, увы, не вполне так, как ему мечталось – проклятой дамы у них все-таки не было, а значит, надежды на большой шлем тоже. И все-таки последнее, что он сказал, было «7 без козыря», после чего все уважительно помолчали.

– Мой ход, – сказала Ирина и уронила на стол карту.

Расклад оказался настолько удачным, что Тима без труда разыграл все свои масти, взяв тринадцать взяток.

Довольный собой, он полюбовался окончательной расстановкой чисел в таблице.

– Ты записал эту сцену? – спросил изобретатель у Чиппи.

– Да.

– Повесь на нее ярлычок с надписью «Чистая радость победы, достигнутой обманом».