Олег Никитин - Живые консоли

– Так вы что, все тут бионы? – пораженно промямлил Тима.

Едва ли что-нибудь, кроме этого факта, владело сейчас всеми его мыслями и эмоциями.

– А как вы думали, сударь? – также удивился Мартин, с неудовольствием отвлекшись от своей речи. По ячейкам с существами прошел небольшой сдвиг, будто сбилась развертка гигантского монитора, однако картинка тут же стабилизировалась. – Бион – это звучит гордо! Мы даже больше люди, чем сами люди, поскольку среди нас нет никого, кто бы не работал на общее благо.

– Ну, ты-то уж точно перерос своих братьев, – усмехнулся Тима.

Теперь он совершенно успокоился, поскольку твердо верил в генетические механизмы, зашитые в тело Уве: они не позволят сетевику причинить пленнику вред.

– Что вы имеете в виду? – насторожился старик.

– Как же – похищение человека, богатство мимики и переживаний, раздумья о смерти, основание банды хакеров… Не каждый герой постановки может похвалиться таким набором подвигов.

– Это еще не все, – самодовольно заявил Мартин. – Долгие годы я пестовал свою гениальную идею – в день 40-летия скопировать память в мозг своего последователя и тем самым значительно повысить эффективность управления отделом. Получив решительный отказ и главы Департамента, и тогдашнего мэра (неважно, кто тогда был им, да я и не помню), я на время оставил этот проект. Но уже через пару лет, когда глава сетевого Департамента возглавил мэрию, я исподволь подготовил все необходимое, в первую очередь заложил постройку нескольких новых носителей. Впоследствии большую часть из них пришлось законсервировать – не нашлось покупателей, но этого я и добивался. Затем правил глава Департамента народонаселения, он даже начал служебное расследование по поводу нерационального расходования средств, но оно быстро захлебнулось – к тому времени я и остальные пять заместителей уже вовсю гребли эрги, перехватив управление трансакциями. А наш тупица-начальник ни о чем не догадывался. – Уве хищно скривился. – Бионам тоже не чужды отдельные пороки, их нужно подпитывать деньгами.

– Эрги – в евро? – усомнился Тима.

– Способов огромное количество, – заверил его человекообразный бион. – Представьте, что вы торопитесь на премьеру модной постановки по узкому каналу связи, опаздываете и готовы закипеть от нетерпения. А трафик забит под завязку – все тащат на себе новые наряды и побрякушки, тоже спешат и нервничают. Ваша подруга костерит сетевиков на чем свет стоит, вы с ней на пару висите в межузельной черноте как кретин и ничего не можете поделать, потому как приоритет у всех совершенно одинаковый – равноправие, бит побери! И тут возникает мой оператор и предлагает вам незамысловатую сделку: на период межузельного скачка ваш приоритет на трансакцию возрастет на единицу, но вы отстегнете со своей карточки сотню-другую евро. Всего лишь единица разницы – зато вы проскакиваете на нужный узел почти мгновенно, а ваша подруга (или жена) восторженно целует вас в губы.

– Мощно! – восхитился Тима.

– Или возьмем такой пример…

– Сударь, выявлены основные каналы поступления данных в имплант, – раздался чужеродно звучащий голос Джона. – Задействована зрительная память и кусок фактической (хранение в форме списка)… Зашифрован с помощью вербального кода.

– Так расшифруйте! – озлился Уве. Видно было, что собственное словоизлияние увлекает его намного больше, нежели доклады приближенных. – Ладно, оставим эту тему.

Несколько лет продолжалось строительство невидимой миру и мэрии империи. Империи одного-единственного биона, Мартина Уве, 118-го в династии деятелей сетевого Департамента. Все разработки, касающиеся нейрохимии, физической психологии и нейронной генетики, брались на учет. Путем тонкого давления на экспертные советы их авторы получали комфортные условия для исследований.

– В том числе и вы, господин Гамов, – заметил старик. – Увы, наш неразборчивый подход к новым идеям (мол, любой прогресс – благо) в вашем случае привел к тяжелым последствиям. Не фатальным, конечно… благодаря своевременному вмешательству.

– Да в чем дело? – обиделся изобретатель. – Цель человека в жизни – получить максимум удовольствия, неважно каким способом. Мой – лишь один из многих.

– Посмотри на этих людей, – сказал Уве. – Хотя тут не только люди, есть и простые исполнители-бионы. Но речь идет именно о человеке, потому что только ему дана в нашем мире свобода творчества. Может быть, поэтому ты не боишься смерти… Еще месяц назад мне казалось, что до полного успеха в моем деле осталось не больше полугода. Мы (когда я говорю «мы» – я имею в виду сотрудников различных частных корпораций, которые даже не подозревают о существовании проекта «Вечная жизнь»)… мы умели копировать или искажать произвольный участок памяти, добились переноса этических установок и стандартных реакций на тестовые задачи по этике… В целом был решен вопрос о дублировании эстетических пристрастий (бионы тоже имеют или не имеют вкус, бит побери).

– Чего же вам еще не хватало? – воскликнул Тима.

– Самой малости! Есть у нас один подопытный бион, мы зовем его Март, вот в него я и записывал время от времени свою личность. Мои сотрудники – те, что выуживают из корпоративных сетей последние разработки по нейронаукам – компилировали новые процедуры из доступных фрагментов. На первый взгляд все хорошо, тесты (кроме одного) совпадают с моими…

– Сударь, я подобрал активатор к импланту, – встрял далекий Джон.

– И что? – раздраженно ответил старик.

– Я думаю, вам стоит знать… Это один из вербальных ключей. Когда имплант получает его на входе, он начинает запись аудиосигнала.

– Не тяни, Джонни. Что это за слово?

– Их два: Мартин Уве.

Наблюдать за сменой выражения подвижного лица сетевика было весьма интересно. Еще секунду назад вдохновенно-раздраженное, оно словно вытянулось. Роскошно-черные брови в недоумении поползли вверх, разглаживая тяжелые старческие веки, но морща лоб.

– Как… что еще ты узнал?

– Не волнуйтесь, сударь, я проверил остальные имена высших руководителей мэрии. Все они содержатся в списке слов, инициирующих работу импланта.

– Они догадались… – пробормотал Мартин. Кажется, он не обратил на обнадеживающую информацию Джона внимания, замкнувшись на собственных переживаниях. Вряд ли думы его были приятными: под угрозой находился многолетний труд Уве по спасению собственной личности от гибели. – Я знал, что контролеры заинтересуются моей деятельностью на посту мэра, – мрачно проговорил он.