Айзек Азимов - Немезида (пер. А. Андреева)

Эта книга тематически не связана с романами серий «Основание», «Роботы» или «Империя». Она представляет собой совершенно самостоятельное произведение. Мне кажется, во избежание недоразумений я должен заранее предупредить об этом читателя. Не исключено, когда-нибудь я напишу еще один роман, связывающий «Немезиду» с другими моими книгами. Впрочем, не менее вероятно, что такой роман не появится никогда. В конце концов, сколько можно заставлять себя рассуждать о том, как сложно будущее бытие человека? Хотелось бы сделать еще одно замечание. Уже давно я принял твердое решение во всех своих книгах неотступно следовать одному правилу: писать только простым, понятным языком. Я отказался от всяких попыток образно излагать свои мысли, прибегая к символике или к какому-либо модному стилю, который (преуспей я в этом) принес бы мне Пулитцеровскую премию. Я пишу просто и понятно, чтобы между мной и моими читателями установилось полное взаимопонимание. Конечно, литературные критики могут оценить это правило по-иному. К сожалению, в моих романах события часто развиваются не вполне по воле автора. Вот и в «Немезиде» я с огорчением обнаружил две параллельные сюжетные линии, относящиеся к различным периодам времени; постепенно эти две линии сближаются. Я уверен, что в связи с этим у читателей не возникнет особых проблем, но все же — ведь мы друзья — я счел своим долгом подготовить их заранее.

Он сидел в кабине один, задумавшись.

За окном были звезды, и среди них одна, особенная, со своей небольшой планетной системой. Мысленно он представлял ее очень отчетливо, намного ясней, чем можно было увидеть через менее затемненное стекло.

Небольшая звезда, розовато-красная, цвета крови и разрушения, и название подходящее.

Немезида!

Немезида — богиня возмездия.

Он снова вспомнил историю, услышанную однажды в молодости, — легенду, миф или сказку о Всемирном потопе, который смыл грешное, выродившееся человечество, оставив только одну семью. С нее началась новая история.

На этот раз потопа не будет. Будет просто Немезида. Человечество снова вырождается, и приближающаяся Немезида — заслуженное наказание. На этот раз потопа не будет. Потоп — это слишком просто.

Даже если кто-то спасется — что он станет делать дальше? Почему он не чувствовал жалости? В любом случае жизнь не могла продолжаться так, как текла до сих пор. Человечество медленно задыхалось под тяжестью собственных злодеяний. Если вместо медленного мучительного умирания его ждет быстрая смерть, стоит ли сожалеть об этом?

Вокруг Немезиды обращается планета, вокруг планеты — ее спутник, вокруг спутника — Ротор.

От Всемирного потопа немногим удалось спастись в ковчеге. Он имел самое смутное представление о том, как выглядел этот ковчег, но в любом случае Ротор был тем же спасительным ковчегом. На нем спасется только часть человечества, которая построит новый, гораздо лучший мир. Старому миру осталась только Немезида!

Его мысли снова перенеслись к этой звезде. Красный карлик, совершающий свой бесконечный путь. Никакой опасности ни этой звезде, ни окружающим ее мирам. Но не Земле!

Немезида на пути к тебе, Земля!

Она несет возмездие небес!

Последний раз Марлена видела Солнечную систему, когда ей было чуть больше года. Конечно, она ее не помнила. Она много читала о ней, но у нее никогда не возникало ощущения, что она является частью того мира или тот мир — частью ее.

Все свои пятнадцать лет Марлена помнила только Ротор, который и казался ей большим миром. В конце концов, здесь от края до края целых восемь километров. С десяти лет она изредка, хотя бы раз в месяц, — если это удавалось, — гуляла по Ротору. Иногда она выбирала дорожки с небольшой силой тяжести, где можно было немного полетать. Это всегда доставляло ей удовольствие. Но ходи или летай, а Ротор несся и несся в пространстве со всеми его зданиями, парками, фермами, а самое главное — со всеми его жителями.

Такая прогулка занимала целый день, но ее мать ничего не имела против. Она говорила, что Ротор совершенно безопасен. «Не то, что Земля», — добавляла она, никогда не объясняя, почему же Земля небезопасна. «Да так, ничего», — говорила она. Меньше всего Марлене нравились люди. Говорят, по последней переписи на Роторе уже шестьдесят тысяч. Очень много. Слишком много. И на каждом фальшивая маска… Марлена ненавидела эти маски, ведь она знала, что под ними скрываются совершенно другие лица. И ведь ничего нельзя сказать. Раньше, совсем ребенком, она иногда пыталась, но мать в таких случаях всегда одергивала ее и вообще запрещала говорить об этом.

Когда Марлена подросла, она стала чувствовать фальшь и обман еще яснее, но теперь это доставляло ей меньше волнений. Она научилась принимать людей такими, какие они есть, но старалась как можно больше бывать одной, наедине со своими мыслями.

Последнее время Марлена все чаще думала об Эритро — планете, вокруг которой Ротор обращался почти всю ее жизнь. Она не знала, почему ее так притягивает эта планета, но при любой возможности убегала на смотровую площадку. Отсюда она жадно разглядывала Эритро, ей очень хотелось оказаться там.

Мать часто раздраженно спрашивала, почему ее так тянет на эту голую, бесплодную планету, но Марлене нечего было ответить. Она сама не знала. «Просто хочется», — говорила она. Вот и сейчас Марлена на смотровой площадке в одиночестве разглядывала Эритро. Роториане очень редко приходили сюда. Марлена догадывалась, что они уже видели все это и почему-то не разделяли ее интереса.

Вот он Эритро — одна часть освещена, другая в тени. Марлена смутно помнила, что кто-то держал ее на руках, когда она впервые увидела эту планету. По мере приближения Ротора она каждый раз казалась все больше и больше. Было ли это на самом деле? Ей тогда уже почти исполнилось четыре года, так что вполне могло и быть.

Потом на смену этим воспоминаниям — реальным или только воображаемым — пришли другие мысли. Постепенно Марлена стала осознавать, насколько велика эта планета. Диаметр больше двенадцати тысяч километров. Это не какие-то там восемь километров Ротора. Она не могла представить себе такие масштабы. На экране Эритро не выглядел таким большим; трудно вообразить, что, стоя на его поверхности, можно видеть на сотни и даже тысячи километров вокруг. Марлена знала твердо — она хочет оказаться там. Очень хочет.

Оринеля Эритро не интересовал, и это огорчало Марлену. Он говорил, что у него и без Эритро есть о чем думать. Например, как подготовиться и поступить в колледж. Ему семнадцать с половиной, а Марлене только минуло пятнадцать. Не такая уж большая разница, подумала она упрямо, ведь девочки развиваются быстрее.