Роджер Желязны - Принеси мне голову Прекрасного принца

— Ладно, я подожду.

Аззи ждал, ни на секунду не переставая крутить колесо. Он слышал, как неподалеку возится червяк: вот он пополз по поверхности, а вот зарылся в землю. Время тянулось мучительно медленно. Аззи не мог сказать даже приблизительно, сколько именно прошло времени — казалось, очень много. Ужасно зачесалась грудь, а когда твои руки связаны, зуд становится особенно невыносимым.

После нескольких неудачных попыток Аззи удалось, выгнувшись дугой, дотянуться кончиком хвоста до груди. Аззи с удовольствием поскреб там, где чесалось, — разумеется, осторожно, потому что у демона очень острый кончик хвоста. Аззи почувствовал заметное облегчение, но был сильно озадачен, поскольку что-то мешало поскрести хвостом как следует.

Демон осторожно пошарил кончиком хвоста и нащупал у себя на груди некий предмет. Он старательно обвил его хвостом и приподнял так, чтобы можно было разглядеть. Оказалось, это какой-то стерженек длиной дюйма два, вроде бы металлический.

— Я еще думаю, — сказал червяк.

— Это хорошо, — отозвался Аззи.

Он опустил голову и, орудуя, как и прежде, одним лишь хвостом, снял стерженек вместе с веревкой, осторожно перенес к связанным рукам и ощупал пальцами, предварительно вобрав когти для повышения чувствительности. Кажется, ключ. Точно, самый настоящий ключ!

Только теперь Аззи вспомнил. Он постоянно носил на шее запасной ключ от замка, чтобы тот был под рукой даже тогда, когда десять раз на дню приходится менять одежду. Это был обычный ключ с маленьким красным камушком. А внутрь камушка — теперь Аззи вспомнил все! — он вложил небольшое заклинание и потом совсем о нем забыл.

Демон обратился к заклинанию:

— Как тебя зовут и что ты делаешь?

Красный камушек отозвался тоненьким голоском:

— Меня зовут Дириган. Я открываю двери.

— Вот здорово, черт побери! — воскликнул Аззи — Можешь снять с меня веревки?

— Дай мне на них взглянуть, — ответил Дириган.

Аззи провел ключом над связанными руками. Камушек загорелся изнутри и своим светом даже окрасил веревки в красноватые тона.

— Думаю, с этим можно справиться, — сказал Дириган.

Камушек на мгновение ярко вспыхнул, потом погас. Веревки упали, и руки Аззи освободились.

— Теперь выведи меня отсюда.

В этот момент червяк поднял свою лысую голову и произнес:

— Я еще думаю.

— Я не с тобой разговариваю, — отрезал Аззи.

— Ах так… Впрочем, все равно. Потому что я еще не надумал.

— Неплохо бы тебе сначала обзавестись тем, чем думают, — проворчал Аззи.

Теперь, когда ни руки, ни ноги не были связаны, он снова ощутил в себе силу, способность действовать и отошел подальше от колеса. Пусть снова сыплется драконье дерьмо! На него оно уже не попадет!

— Прежде всего, — сказал Аззи, — надо придумать, как отсюда выбраться. Дириган, посвети-ка немного.

Камушек засветился ярче, отбрасывая тени на стены пещеры. Аззи вошел в туннель и скоро оказался на развилке, от которой в разные стороны вели пять подземных ходов.

— Теперь куда мне идти?

— Откуда я знаю? — отозвался Дириган. — Я всего лишь маломощное заклинание, да и иссяк уже.

Камушек погас.

Аззи слышал об этих разветвляющихся туннелях, прорубленных гномами. Они таили в себе большую опасность, потому что гномы часто устраивали ловушки: идешь себе по туннелю и вдруг проваливаешься вниз, а там для тебя уже приготовлена отвратительная штука — глубокая яма, заполненная какой-нибудь мерзостью. Попадешь в такую яму и можешь остаться в ней навеки. Хуже всего то, что Аззи, как и многие другие демоны, по сути дела, был бессмертен. Поэтому он мог валяться в яме столетия, целую вечность, живой, но абсолютно беспомощный, если только кто-то его случайно не вызволит. Всем были известны рассказы демонов, на долю которых по той или иной причине выпало такое несчастье. Говорили даже, что несколько демонов до сих пор томятся в подземелье, куда они попали еще в незапамятные времена.

Аззи осторожно сделал несколько шагов. В этот момент червяк зашевелился и промолвил:

— Это не та дорога.

Аззи отпрянул.

— Куда же мне идти?

— Я еще не решил, стоит тебе помогать или нет.

— Решай скорей. Мое предложение не останется в силе навечно.

— Ну ладно, — сказал Том-червяк. — Думаю, я все же помогу тебе. Иди по самому правому туннелю.

Аззи послушался червяка. Стоило ему сделать несколько шагов, как земля стала уходить у него из-под ног. Аззи падал. Он успел лишь крикнуть:

— Ты же сказал, чтобы я шел по этому туннелю!

— Я наврал! Ха-ха!

Падал Аззи недолго. Глубина ямы была не более пяти футов. Упав, Аззи обнаружил справа от себя металлическую дверь, на которой фосфоресцирующими буквами было написано: «ВЫХОД». Проклиная все на свете, Аззи толкнул дверь.

В Аугсбурге Фрике в отчаянии заламывал руки, безостановочно вышагивая по переднему двору поместья и то и дело поглядывая на небо — когда же появится его любимый хозяин? Наконец он заметил крохотное пятнышко, которое быстро увеличивалось в размерах. Скоро стало ясно, что прилетел Аззи.

— Ох, хозяин, наконец-то ты вернулся!

— Быстрее не получилось, — объяснил Аззи. — Меня задержали племя гномов, хорошая порция драконьего дерьма, рабочее колесо и червяк-шизофреник. Надеюсь, ты провел время более приятно и не сводил глаз с Прекрасного принца.

Лицо Фрике выражало искреннее сочувствие.

— Господин, я не сводил с него глаз и сделал все, что мог. Говоришь, драконье дерьмо?

— Драконье дерьмо. Нарушил ли принц мой запрет и пробрался ли в закрытую комнату наверху?

— Точно так он и поступил, хозяин.

— А оказавшись в ней, нашел ли он в верхнем ящике моего комода маленькую шкатулку на замке?

— Хозяин, он сразу туда и полез, — ответил Фрике.

— А нашел ли он в шкатулке миниатюру принцессы Скарлет?

— Нашел, хозяин, нашел.

— Тогда почему же ты не расскажешь мне своим дурацким языком, что случилось дальше?

— Значит, хозяин, дело было так. Принц посмотрел на портрет принцессы, потом отвернулся, затем снова уставился на него. Потом взял портрет в левую руку, задумчиво-задумчиво подергал себя за губу правой рукой и прочистил горло примерно так: «кхе, кхе», ну как делают люди, когда не знают, что сказать, но вроде чувствуют, что какие-то слова произнести надо. Потом медленно поставил портрет на место, отошел шага на два-три. Вернулся и снова взял портрет в руку. Потом поставил его, отвернулся и еще раз потянул себя за верхнюю губу, только теперь уже левой рукой.

— Фрике, ты — замечательный рассказчик, — заметил Аззи, — но нельзя ли поменьше углубляться в детали и поскорее изложить самое главное, как иногда выражаются, суть дела?