Сергей Щеглов - Идентификация Спрута

– Круто, – цокнул языком Калашников. – Но теперь вы думаете по-другому?

– Да, – ответила Миноуи. – Спрут слишком хорошо разбирается в эрэсах, чтобы нуждаться в дополнительной информации. Его действия имеют практический, а не теоретический смысл. Вот только смысл этот нам до сих пор непонятен.

– Поймаем – спросим, – усмехнулся Калашников. – Ладно, а какая у него третья особенность?

– Полное равнодушие к жертвам, – тихо сказала Миноуи. – В одном из аномальных эпизодов подопытный Спрута нарушил режим эксплуатации гравигенератора и уничтожил поселок с населением в двадцать тысяч эрэсов. В другом случае жертвой Спрута оказался капитан прогулочного лайнера, взявший пассажиров в заложники и убивавший их по одному в течение целого сеза. Любой нормальный эрэс на месте Спрута стремился бы минимизировать жертвы…

– Тналайский инцидент, – вспомнил Калашников. – Плевать он хотел на жертвы!

– Вы правы, – согласилась Миноуи. – Тналайский инцидент полностью подтверждает равнодушие Спрута ко всем без исключения эрэсам. Его интересует только одно: достижение своих собственных целей. По совокупности этих трех характеристик выстраивается психологический портрет Спрута. Это – игрок.

– Игрок? – удивился Калашников.

– Игрок, – повторила Миноуи. – Это разум, который существует в полностью искусственном мире. Все, что происходит вокруг, представляется Спруту чем-то вроде компьютерной игры, единственный смысл которой – получать удовольствие от реализации своих планов. Звезды, планеты, разумные существа – все это не более чем фигуры на шахматной доске, за которой Спрут разыгрывает свои бесконечные комбинации.

– Вы хотите сказать, – растерялся Калашников, – что Спрут все это делает только развлечения ради?!

– Нет, – возразила Миноуи. – Если бы Спрут просто развлекался, он делал бы то, что доставляет ему наибольшее удовольствие. Убивал бы, к примеру, максимальное число эрэсов в каждом эпизоде, или доводил бы своих жертв до предельных душевных страданий. Однако в реальных эпизодах подобного сходства не наблюдается. Спрут не сам выбирает цели своих комбинаций; их предлагает ему кто-то другой.

Калашников потянулся к кувшину и обнаружил, что квас закончился.

– Вы хорошо поработали, Нея, – пробормотал он. – Выходит, теперь у нас не один Спрут, а целых два.

– Спрут только один, Артем, – ответила дарсанка. – Его хозяин получит другое кодовое имя.

– Например, Хозяин, – усмехнулся Калашников. – Черт возьми, а вы действительно неплохо поработали. Если у Спрута есть Хозяин, это в корне меняет всю концепцию…

– Вы откажетесь от поездки на Авареск? – с надеждой спросила Миноуи.

– Напротив, – покачал головой Калашников. – Я как следует подготовлюсь к поездке на Авареск. С учетом, так сказать, вновь открывшейся информации. Ну что, еще пару чашечек?

– Спасибо, Артем, но мне пора, – покачала головой Миноуи. – Пожалуйста, изучите все материалы по Шестнадцатому управлению. И обязательно посоветуйтесь с Лапиным!

– Обязательно, – заверил дарсанку Калашников, вылезая из кресла. – Успешно вам поработать!

– Вам тоже, – попрощалась Миноуи и растворилась в воздухе.

Калашников помахал рукой пустому месту и принялся массировать лоб, собирая разбежавшиеся в разные стороны мысли. У Спрута есть Хозяин; а с этой Миноуи, оказывается, вполне можно разговаривать; на Авареске меня ожидает теплый прием; интересно, а каков этот керофе на вкус?

Не рекомендуется, ответила Сеть на последний вопрос.

Понятно, подумал Калашников. Значит, займемся остальными проблемами. Что там у нас дальше по плану?

Услужливая Сеть мгновенно раскрыла перед Калашниковым виртуальный экран, похожий на листок бумаги в мелкую клеточку. Калашников наморщил лоб и прочитал:

«План на 24/2/52627.

8.15 Миноуи, новости о Спруте где контейнер?

9.30 завтрак, Макаров, водка

УРТ-238761, документы, цветы резерв на начальство

14.00 УРТ-1965, команда как там джихад?

читать Калашникова, думать»

Хороший план, подумал Калашников. Особенно последний пункт. Сейчас у нас девять пятнадцать, самое время уточнить насчет контейнера. Эй, Сеть, для меня были посылки?

Один черный контейнер, мгновенно отозвалась Сеть. Сообщите пароль.

Пароль? Калашников поскреб в затылке. Этот Тханкуц, который оказался вовсе не Тханкуц, так и не назвал пароля. Только намекнул – «с хорошо известным вам кодом». Интересно, что он имел в виду – число 1965 или мой порядковый номер у спонков? Шестьсот двадцать три, кажется?

Пароль принят, доложила Сеть.

У Калашникова перехватило дыхание, и он что есть силы сжал кулаки. Пить меньше надо; я же в прямом контакте! А если бы это был не порядковый номер?! Осталось бы Шестнадцатое управление без контактера!

– Ну и что там внутри? – вслух поинтересовался Калашников.

– Один обучающий модуль, – сообщила Сеть, – сто шестьдесят личных часов, и одно сообщение, двадцать личных минут. Язык сообщения неизвестен, однако обучающий модуль содержит похожие комбинации знаков.

Ловко, подумал Калашников. Хочешь прочитать сообщение – выучи наш язык. Молодцы спонки. Вот только где я возьму сто шестьдесят часов субъективного времени? Это же все текущие дела из головы вылетят!

– В архив, – скомандовал Калашников. – Посмотрю на досуге, а сейчас пора завтракать. Как там Макаров, в гости собирается?

– Макаров просил передать, чтобы вы позвонили, когда проснетесь.

– Позвонил? – Калашников огляделся по сторонам в поисках телефона, и телефон тут же появился посреди журнального столика. Калашников усмехнулся и снял трубку. – Алло, Паша? Я уже проснулся, и даже относительно протрезвел.

– Тогда иду, – ответил голос Макарова, с трудом пробившись сквозь шум и треск, которыми Сеть услужливо снабдила созданный из ничего телефон.

Калашников положил трубку и небрежным жестом организовал перемену блюд. Вместо двух чашек из-под керофе на столике появилась громадная тарелка с дымящейся вареной картошкой и тарелка поменьше с приправленной репчатым луком селедкой. Калашников сделал завершающий взмах пальцем, добавив пару вилок, и нагнулся к полу, разыскивая закатившуюся под кровать вчерашнюю бутылку водки.

– С добрым утром! – услышал он приветствие что телепортировавшегося Макарова. – Картошечка? Это хорошо, это мы поедим…

– Вот, – сказал Калашников, доставая из-под кровати бутылку. – Вот о чем я хотел с тобой поговорить.

Макаров взял бутылку и пару раз подбросил ее на ладони.

– Значит, серьезный разговор намечается, – сказал он и посмотрел на Калашникова. – Что хоть случилось-то?

– Так вот она самая и случилась, – усмехнулся Калашников. – Ты что думаешь, я тебя похмеляться вызвал? На этикетку посмотри!