Кира Артамова - Король Мертвой Страны

– Это я понимаю, – кивнул тот, – Твои шрамы достались тебе лет этак в двенадцать-четырнадцать, – прищурив глаз, заключил лекарь.

– В шестнадцать…

– В шестнадцать? – удивился старик, по-видимому крайне редко ошибающийся в своих заключениях, – А сейчас двадцать три, – уже совсем уверенный в себе деловито кивнул Рат.

– Скоро девятнадцать, – горько усмехнулся воин.

– Тогда ты быстро оправишься от своей раны, – невпопад изрек лекарь и для убедительности звякнул содержимым своего ларца.

– Хорошо.

– Так откуда ты, удивительный человек?

– Из Данерата.

– Я слышал об этой далекой стране, – оживился старик.

– Да? – удивился воин, – И что ты о ней слышал?

– Что она мала, но по силе не уступает Тиру, что все страны вокруг покорены ею, что воины ее бесстрашны и непобедимы. Но где она – никто не знает. Я даже думал, что все это лишь мифы, легенды…

– Нет. Эта страна есть, – поднялся воин и пошел, ковыляя, к своим доспехам, потом растерянно стал искать взглядом старую одежду, которую расторопные рабы уже успели умыкнуть по повелению госпожи.

– Где же находиться твоя страна? – не унимался лекарь, следуя за воином.

– Очень далеко отсюда, – неопределенно буркнул Нартанг, упираясь взглядом в рабов,

– Где одежда? – не одевать же ему доспехи на голое тело.

– По повелению госпожи, – пробормотал один из них.

– Поправляйся, – поняв, что ему не удастся до конца удовлетворить свое любопытство, махнул рукой старик и пошел восвояси.

На счастье рабам, на пороге возник Одий, за ним шел раб с ворохом одежды в руках.

При виде кровавой лужи на полу и залитого кровью лежака, казначей вновь побледнел и пошатнулся:

– О, великие боги! – воскликнул он, – Нартанг, вот тебе одежда, – махнул Одий рабу, чтобы тот выложил принесенное на свободный лежак, – Я жду тебя на дворе.

Оденешься – выходи, – поспешил удалиться неженка.

Нартанг оскалился, еще раз сполоснулся в бассейне, намочив так заботливо наложенную повязку, и махнул рабу с полотенцем:

– Давай сюда.

Быстро вытершись и одев неплохую не особо броскую одежду, воин почувствовал себя человеком. Быстро и умело одев доспехи и подхватив оставшиеся тряпки, он вышел во двор, где его дожидался казначей.

– Ну все? – осведомился тот. Однако ответа так и не получил, и от непонятного и пугающего взгляда страшного человека сильно сконфузился, – Пойдем, – состроив недовольную мину, пригласил он Нартанга следовать за собой, – В доме тесновато и жена у меня не любит чужих, так что я дам тебе угол, что выходит в сад, – ни ты не будешь никому мешать, ни тебе.

– Хорошо, – Нартанга это вполне устраивало.

– Госпожа сказала тебе надо отлеживаться, так что еду тебе будут приносить туда.

– Хорошо, – чем меньше он будет привлекать внимание и появляться на глазах – тем лучше – может, и забудут ненароком…

– И что я сам попрошу – так не води туда женщин – моя Нига очень не терпит распутства!

– Хорошо.

– Ну вот мы и пришли! – облегченно вздохнул казначей пропуская воина в небольшой белый домик, второй своей стороной также пристающий к основному господскому дому.

Каморка, подготовленная Одием для него, была чуть больше той клетушки в рабском бараке, однако имела окно, вполне сносный лежак и большой ящик для вещей, – Это твой угол.

– Хорошо, – в который раз кивнул Нартанг.

– Вот и славно, – посмотрев на него, как на недоумка, заключил казначей, – Коль что нужно, ты уж постарайся решить это сам и не беспокоить нас по-пустому.

– Хорошо…

Расположившись в своей новой комнате, Нартанг долго ворочался на лежаке, однако, сон так и не шел к нему – адреналин, гулявший по телу после боли операции, не отпускал и не давал покоя. Вечерняя прохлада совсем прогнала желание сидеть взаперти, а жажда дала цель вылазки. Воин поднялся и поковылял в сад, к знакомой чаше с водой перед рабским бараком. Прихрамывая, он подумал о том, что надо раздобыть где то большой кувшин, чтобы не скакать туда-сюда. Уже почти достигнув цели своей вечерней прогулки, Нартанг вновь услышал гомон в «человеческом стойле».

Презрительно сплюнув, он подошел к чаше и подумал о том, что и воду надо бы брать в другом месте, именно в этот момент из двери барака выбежал уже знакомый раб, все также рыдающий, как и в первый и второй разы их встреч. Он выбежал, споткнулся и упал, не пробежав и десяти шагов. За беглецом тут же обозначилась погоня из дюжины рабов того же барака. Они тут же догнали и окружили несчастного, не давая ему прорваться сквозь их кольцо:

– Ну что, господский ублюдок, ты плохо там подлизывал, да? – толкал его один.

– Нет, у него слишком мерзко – господину не понравилось! – второй сделал недвусмысленное движение, тут же напомнившее Мидию о его бесчестии.

– Просто ему понравилось и он осмелился попросить господина еще! – ржал третий.

– Совсем надоел господину со своими просьбами! – толкал его четвертый!

– Мы можем помочь, раз так привык! Давай нагибайся! – схватил его за шею пятый, пригибая к земле.

Обессиленный непривычной дневной работой и душащими его рыданиями, Мидий упал на колени. Самый быстрый из своры, продолжая гоготать, встал за ним и стал производить движения, повторяющие спаривание животных. Толпа разразилась еще более громким смехом.

– Оставьте меня! Что я вам сделал!? – повалился на бок несчастный, совсем отчаявшись и не понимая – шутят над ним или и вправду тоже собираются надругаться.

– Что, мы тебе не нравимся? Конечно, привык к господам, к чистенькому да вкусному?

Нартангу надоели эти крики и взбесила свора обезумевших от своей всесильности в числе людишек, жалких и озлобленных завистью к чуть более лучше устроившемуся собрату, по воле случая скинутому с теплого места. Еще, когда он понял, что сотворил с бедолагой Партакл, Нартанг испытал какую-то тень сочувствия к бессильному и до последнего униженному парню.

Не говоря ни слова, он заковылял к беснующейся толпе. Только двое, увидевшие его раньше остальных замолчали и попятились, остальные же слишком были заняты своей жертвой. Нартанг схватил того, который недавно поверг Мидия на землю за шею и нажал в знакомое ему место – раб всхлипнул и застыл, не шевеля ни рукой ни ногой – его глаза округлились от страха своей парализованности. Нартанг оскалился, зло глядя на остальных, уже всех уставившихся на него. Люди, только что нападавшие на рыдающего собрата и готовые творить с ним все, что взбредет в голову кому-то одному из них, не собирались теперь защищать самого бойкого. Они не видели хромоты Нартанга, но и тогда вряд ли решились бы напасть на страшного человека.

Воин прочел это в их глазах сразу и от этого еще больше озверел – один из рабов не поспешил отойти от него, застыв в замешательстве, и поплатился несколькими выбитыми зубами – кулак воина попал прямо в недавно скалившийся рот. Пойманного же «лицедея» он отшвырнул на несколько шагов прочь – тот шмякнулся о землю, словно мешок, продолжая находиться в обездвиженном состоянии.