Антон Орлов - Последний портал

– На огород – в сумерках?

– Да мне хоть в полночь, разница невелика.

– Не ты береговые ворота снес?

– Оно мне надо?

– Где был во время грозы?

– Что вы, в самом деле, от него хотите? – Ола выступила вперед, скроив смущенную плаксивую гримасу. – Извините... Со мной он был, просто я попросила его никому не рассказывать... Я заблудилась, мы встретились на улице и потом вместе прятались от этой жуткой грозы. Я не местная, здесь проездом, и мне попадет, если дома узнают, что я была ночью с незнакомым парнем, – она шмыгнула носом, как будто готовилась разреветься. – Честное слово, мы всю грозу провели вместе, на какой-то улице... Не знаю, на какой, но это, по-моему, далеко от ворот.

– Ладно, вот что... – полицейский недовольно поморщился. – Придешь в участок, напишешь объяснительную – где был, чем занимался, с точным временем. Ворота разбились из-за ворожбы, однозначный факт, и колдуны, кто на позавчерашнее число находился в Хаяле, должны подтвердить свое алиби. Про тебя всякое болтают... Ну, пошли, шуганем, что там шебуршится!

Патрульные двинулись вдоль края заросшего пустыря. Реджи бросил на Олу мимолетный взгляд – скорее угрюмый, чем благодарный.

– С тебя коробка конфет! – игриво шепнула девушка.

Он искривил губы в злой ухмылке. Все понятно, говорить «спасибо» нас в детстве не научили... Оскорбленная, Ола уже приготовилась сказать это вслух, но тут стажер из Санитарной Службы повернулся и кинулся обратно – с таким решительным выражением на лице, словно сейчас с ходу полезет в драку.

– Ты дал промашку, – сообщил он вполголоса, остановившись в двух шагах перед Реджи. – Ты приказал мне все забыть, а я кое-что помню! Нереально, как сон, но все-таки помню.

Его старшие товарищи подобрали суковатые палки – после недавней грозы на земле валялось полным-полно веток – и начали шуровать в подозрительных лопухах.

– Не знаю, о чем ты, – равнодушно произнес Реджи. – Можно подробности?

– Знаешь.

Парень был на полголовы ниже и уступал ему в мышечной массе, но лицо яростно пылало – как у школьника, вступившего в борьбу за справедливость. Светловолосый колдун смотрел на него с затаенной усмешкой, слегка сощурив рысьи глаза. Он заметно оживился, этот неожиданно всплывший конфликт заинтересовал его больше, чем возможность поболтать с Олой.

Из-за чего сыр-бор? Уж не этого ли парня Реджи заставил в ту ночь тащить «мешок с картошкой»? Вряд ли, решила Ола, тут что-то другое, счеты посерьезней.

– Я не отвечаю за чужие сны.

Ну и пакостная у Реджи усмешка: как будто и пытается успокоить оппонента, и в то же время подначивает, да и голос слишком уж вкрадчивый.

– Зато отвечаешь за свои грязные делишки, которые были наяву.

В лопухах кого-то спугнули.

– Франц, давай сюда! – окликнули парня.

– Тебя, кажется, зовут. Иди, а то выговор схлопочешь.

– Дело не такое, чтобы судиться, и я все равно ничего не докажу, но ты со мной будешь драться насмерть, понял? Хоть на мечах, хоть на ножах...

– Ты со своими снами вконец помешался. Я же тебя как цыпленка зарежу. Лучше угомонись и живи дальше.

– Если не примешь вызов по-хорошему, я при свидетелях плюну тебе в морду! – сиплым от ненависти шепотом пообещал парень.

– Франц, чтоб тебя, иди скуриллу ловить! – заорали с пустыря. – Уходит!

Из лопухов выскользнула переливчато-черная капля величиной с собаку средних размеров, она двигалась стремительными рывками – то вправо, то влево. Патрульные замахивались на нее палками и проворно отскакивали, если дистанция сокращалась. Пассажиры, стоявшие на остановке, подбадривали их азартными выкриками. Внезапный прыжок – и скурилла уже на бетонной полосе, но тут почти синхронно прозвучало два выстрела, капля остановилась, конвульсивно задергалась. Преследователи добили ее палками, особенно свирепствовал Франц – словно перед ним злейший враг. Не иначе, представлял, что это не скурилла, а Реджи. Выехавший из-за домов автобус вильнул в сторону, объезжая кроваво-черную кляксу на бетоне.

Франц снова подбежал к ним, пробормотал, как невменяемый, задыхаясь:

– Запомни, что я сказал!

И бросился догонять своих.

– Интересная у тебя жизнь, – заметила Ола, искоса поглядев на Реджи.

– Не жалуюсь, – буркнул тот.

Народу в салоне с грязноватыми плиссированными шторками на окнах было немного. Устроились на заднем сиденье, подальше от остальных пассажиров. Автобус тронулся.

– В следующий раз пришибу, – еле слышно пообещал Реджи.

– Да в чем дело?

– Кто тебя спрашивал, когда я объяснялся с полицейским?

– Я же хотела как лучше! – Ола с трудом выдерживала его тяжелый взгляд. – Обеспечить тебе алиби...

– Не ври, если не умеешь. Если бы рядом находился колдун, способный читать мысли, тебя бы застукали на лжи. Полиция иногда практикует такие ловушки.

– Во-первых, не знала, могли бы предупредить. И сам-то ты тоже морочил ему голову!

– Мои мысли не прочитаешь. Есть приемы защиты, есть также приемы умственного камуфляжа... Пока не научилась, помалкивай.

Ола проглотила обиду. Спустя примерно полчаса, когда солнце поднялось выше и выбралось из перламутровой зыбучки на простор лазурных небес, она предприняла еще одну попытку завязать беседу:

– Будешь драться на дуэли?

– С кем? – спросил Реджи сквозь зубы.

– С этим парнем, Францем.

– Еще чего... Он сегодня же сляжет с лихорадкой, а когда очнется, уже не вспомнит ни о каких снах и претензиях. Не лезь не в свое дело.

Лучше не развивать эту тему. Ола догадалась, с чего он такой злющий: видимо, переживает из-за допущенной ошибки. Франц ведь сказал: «ты дал промашку». Задетое самолюбие – это серьезно.

– А почему они от скуриллы шарахались?

– Она плюется жгучей слизью.

– То-то все трое были в перчатках... У них так полагается по правилам?

На это Реджи ничего не ответил и весь остаток пути хранил неприязненное молчание.

Пункт назначения – городок Пахта на западной окраине Манары. Там есть станция зверопоездов, можно сесть на проходящий до острова Хибина.

– Это вам по дорожке, – ворковала Текуса. – Слезете, не доезжаючи, а дальше прямиком через Лес.

– По Лесу гулять пешком опасно, – засомневалась Ола, вспомнив брошюры для туристов, живописующие лесные ужасы.

– С этим бандитом можно, – старуха махнула сухой коричневой рукой. – Он к лесной магии способный – как его мать, как я, как ты, и обучен уже многому. Главное, в Лесу во всем его слушай и не своевольничай.

Скудно освещенный вонючий зал с растрескавшимся бетонным полом. Плакаты на беленных известкой стенах гласили:

«Поезда не дразнить!»

«Пассажирам заходить в зону кормления строго воспрещается»

«За вещи, упавшие в транспортную траншею, администрация ответственности не несет»